Последний довод королей

Глокте потребовалось всё его самообладание, чтобы дёргающийся глаз не выскочил из орбиты. Успокойся, дрожащее желе, или нам конец.

— Гильдию торговцев пряностями удалось убедить сделать пожертвование, ведь их собственные жизни были поставлены на карту.

— Как это нехарактерно щедро с их стороны. Теперь, когда я думаю об этом, то нахожу, что у всего этого дела в Дагоске странный привкус. Мне всегда казалось удивительным, что вы решили избавиться от магистра Эйдер так неофициально, вместо того, чтобы отправить её ко мне.

От плохого к самому худшему.

— Это моя ошибка, ваше преосвященство. Я подумал, что избавлю вас от беспокойства о…

— Избавляться от государственных изменников для меня не беспокойство. Вам это известно. — Вокруг голубых глаз Сульта протянулись сердитые морщинки. — Неужели после всего, через что мы вместе прошли, вы можете принимать меня за дурака?

Голос Глокты неприятно скрежетал у него в горле:

— Ни в коем случае, архилектор. — Всего лишь смертоносным человеком с манией величия. Ему известно. Он знает, что я не совсем послушный раб. Но что он знает? И от кого он это узнал?

— Я дал вам непосильную задачу, но также предоставил вам своё доверие. Однако доверие продлится лишь до тех пор, пока вы демонстрируете успехи. Я уже устал вас понукать. Если вы не решите моих проблем с нашим новым королем за две недели, то я заставлю наставника Гойла раскопать ответы на мои вопросы о Дагоске. Если придётся, то он вырвет их из вашей искорёженной плоти. Я выражаюсь ясно?

Ясно, как виссеринское стекло. Две недели, чтобы найти ответы, или… возле доков найдут плавающие части разделанного трупа. Но даже если я задам вопросы, Валинт и Балк проинформируют его преосвященство о нашем соглашении и… раздутое от морской воды тело, страшно обезображенное, опознать совершенно невозможно. Увы бедному наставнику Глокте. Привлекательный и всеми любимый человек, но ему так не повезло. Что же с ним станется?

— Я понял, архилектор.

— Тогда почему вы всё ещё здесь?

Арди Вест сама открыла дверь с полупустым бокалом вина в руке.

— А-а! Наставник Глокта, какой приятный сюрприз. Заходите же!

— Кажется, вы почти рады меня видеть. — Поистине редкая реакция на моё появление.

— А почему бы мне не радоваться? — Она изящно отошла, давая ему пройти. — Скольким юным девушкам посчастливилось иметь пыточных дел мастера в качестве компаньонки? Это прекрасно вдохновляет поклонников.

Он перешагнул через порог.

— А где ваша горничная?

— Она так разволновалась из-за какой-то армии гурков, что я её отпустила. Уехала к матери в Мартенгорм.

— Надеюсь, вы и сами готовы уехать? — Он прошёл за ней в тёплую гостиную. Ставни и занавески были закрыты, свет шёл от сияющих углей в камине.

— На самом деле я решила остаться в городе.

— Правда? Трагическая принцесса, изнемогающая в своём пустом замке? Покинутая вероломными слугами, беспомощно заламывающая руки, пока её враги встают за рвом? — Глокта фыркнул. — Вы уверены, что вам подходит эта роль?

— Лучше, чем вам подходит роль рыцаря на белом коне, который явился с блистающим клинком, чтобы спасти девицу. — Она пренебрежительно осмотрела его сверху донизу. — Я рассчитывала на героя, у которого будет на месте хотя бы половина зубов.

— А я думал, что вы уже привыкли получать меньше, чем надеялись. — Я и так знаю, какой я.

— Что сказать? Я романтична. Вы пришли только затем, чтобы убить мои мечты?

— Нет. Это мне удаётся делать по́ходя. Я надеялся на выпивку и на разговор, подтекстом которого не был бы мой изуродованный труп.

— Сейчас трудно предугадать, в каком направлении пойдёт наш разговор, но выпивку могу вам обещать. — Она налила ему бокал, и он залпом осушил его в четыре длинных глотка. И снова протянул его, облизывая сладкие дёсны.

— В самом деле, гурки всего лишь через неделю возьмут Адую в осаду. Вам нужно уезжать как можно скорее.

Она снова наполнила его бокал, а потом и свой.

— Вы не заметили, что у половины города те же мысли? Блохастых пони, которых ещё не реквизировала армия, отдают по пятьсот марок за голову. Нервные горожане мчатся во все уголки Срединных земель. На улице становится всё холоднее. Колонны беззащитных беженцев, нагруженных скарбом, движутся в грязи по миле в день, становясь лёгкой добычей для любого разбойника в пределах сотни миль.

— Это верно, — признал Глокта, мучительно усаживаясь в кресло у камина.