Последний довод королей

Когда он так весело отвергал условия генерала Мальзагурта, то не знал точно, чего ждать. Он смутно представлял себе, что кто-нибудь вскоре явится на помощь. Что произойдёт что-нибудь героическое. Только теперь кровавое дело уже вовсю разворачивалось, а никаких признаков скорого спасения не наблюдалось. Возможно там, в дыму, и был героизм. Солдаты в кромешной тьме тащат раненых товарищей в безопасное место. Сёстры милосердия под крики зашивают раны при свете свечи. Горожане врываются в здания, чтобы вытащить кашляющих детей. Героизм повседневный и не парадный. Такой героизм, который никак не влияет на конечный исход.

— Те корабли в заливе наши? — тихо спросил он, уже боясь ответа.

— Хотел бы я, чтобы это было так, ваше величество. Не думал, что скажу это, но они взяли верх над нами на море. Никогда не видел так много проклятых кораблей. Даже если бы бо́льшая часть нашего флота не перевозила армию из Инглии, не представляю, как бы мы могли с ними справиться. Так что войскам придётся высаживаться за городом. Это чертовски неудобно, но всё может оказаться гораздо хуже. Доки — слабое место. Рано или поздно гурки попытаются высадить там людей.

Джезаль нервно посмотрел в сторону воды. Армии гурков, хлынувшие с кораблей в самое сердце города. Центральный проспект прорезал центр Адуи от залива до Агрионта. Соблазнительно широкая дорога, по которой целый легион гурков вмиг дойдёт до цели. Джезаль закрыл глаза и попытался дышать ровно.

До прибытия гурков у него не было ни минуты тишины из-за постоянных мнений его советников. А теперь, когда ему на самом деле был нужен совет, поток неожиданно иссяк. Сульт редко появлялся в Закрытом Совете, да и тогда лишь злобно смотрел на Маровию. Сам верховный судья ничего не предлагал, и лишь оплакивал ситуацию, в которой все оказались. И даже стопка исторических примеров Байяза, казалось, наконец-то истощилась. Джезалю досталось одному нести груз ответственности, который оказался весьма тяжёлым. Он считал, что раненым, бездомным или убитым сейчас приходится ещё хуже, но это было слабым утешением.

— Сколько человек уже погибло? — услышал Джезаль свой голос. Как ребёнок, ковыряющий рану. — Скольких мы потеряли?

— Сражение у стены Казамира было яростным. Сражения в оккупированных районах ещё яростнее. Потери с обеих сторон тяжёлые. Я бы предположил, что погибла по меньшей мере тысяча человек с нашей стороны.

Джезаль сглотнул кислую слюну. Он подумал о тех неподготовленных защитниках, которых видел у восточных ворот, на площади, которую предположительно уже заняли легионы гурков. Обычные люди, которые смотрели на него с гордостью и надеждой. Потом постарался представить, как выглядит тысяча трупов. Он представлял их сотнями, плечом к плечу, в ряд. А потом десять таких рядов, один на другом. Тысяча. Он уже почти совсем сгрыз ноготь большого пальца.

— И, разумеется, много раненых, — добавил Варуз, словно внезапно повернул нож. — На самом деле у нас для них очень мало места. Два района уже по меньшей мере частично заняты гурками, и враги обстреливают зажигательными снарядами почти самое сердце города. — Джезаль отыскал языком воспалённую прореху в зубах. Он вспомнил свою боль, на бесконечных равнинах под безжалостным небом, приступы, пронизывающие лицо, пока колёса телеги скрипели и вздрагивали.

— Откройте Агрионт раненым и бездомным. Пока армии здесь нет, места хватает. Казармы рассчитаны на тысячи, и провизии достаточно.

Байяз покачал лысой головой.

— Это риск. Мы никак не сможем узнать, кого впускаем. Гуркских агентов. Шпионов Кхалюля. Некоторые из них не те, кем кажутся.

Джезаль стиснул зубы.

— Я готов принять риск. Я здесь король или нет?

— Вы, — прорычал Байяз, — и мы будем советовать вам, как должен вести себя король. Нет времени на сантименты. Враг приближается к стене Арнольта. В некоторых местах они уже в двух милях от того места, где мы стоим.

— В двух милях? — пробормотал Джезаль, снова нервно взглянув на запад. Стена Арнольта выглядела тонкой серой линией среди зданий, и отсюда казалась весьма хрупким заграждением, тревожно близким. Джезаля неожиданно сковал страх. Не виноватое беспокойство о теоретических людях где-то там, в дыму, а настоящий и очень личный страх за свою собственную жизнь. Как тот, что он чувствовал среди камней, когда на него двинулись два воина, собираясь убить. Возможно, он совершил ошибку, не покинув город, когда была возможность. Возможно и теперь ещё не слишком поздно…

— Я выстою или паду, вместе с народом Союза! Крикнул он, настолько же сердясь на свою трусость, как и на мага. — Если они хотят умереть за меня, то и я готов умереть за них! — Он повернулся к Байязу плечом и быстро посмотрел вниз. — Откройте Агрионт, маршал Варуз. Если придётся, то и во дворце можете размещать раненых.

Варуз нервно глянул на Байяза, а потом сухо поклонился.

— Значит, в Агрионте будут развёрнуты госпитали, ваше величество. Казармы откроют людям. Дворец, возможно, лучше оставить закрытым, по крайней мере пока не станет хуже.

Джезаль и представить себе не мог, что может быть хуже.