Последний довод королей

— Тогда надо навестить Дом Делателя. — Ферро дёрнула головой. Было что-то в этой огромной совершенной башне, что завораживало её с тех самых пор, как она впервые прибыла в Адую. Эта громадная груда притягивала к себе взгляд, недостижимо вздымаясь высоко над дымом и яростью сражений.

— Зачем? — Спросил Юлвей. — Собираешься запереться внутри? Как поступил Канедиас, все эти годы назад, когда мы пришли за возмездием? Съёжишься в темноте, Байяз? И на этот раз сам станешь тем, кого сбросят вниз, чтобы разбиться о мост внизу?

Первый из Магов фыркнул.

— Ты же знаешь, что я не такой. Когда они придут, я встречу их открыто. Но там, в темноте, всё ещё есть оружие. Сюрприз-другой из кузницы Делателя для наших проклятых друзей за стенами.

Юлвей выглядел ещё обеспокоенней прежнего.

— Разделитель?

— Одно лезвие здесь, — прошептал Ки из угла. — Одно на Другой Стороне.

Байяз, как обычно, его проигнорировал.

— Он может разрезать что угодно, даже едока.

— А сотню разрежет? — спросил Юлвей.

— Мне хватит и одного Мамуна.

Юлвей медленно выбрался из кресла, и со вздохом поднялся.

— Хорошо, веди. Я войду вместе с тобой в Дом Делателя, в последний раз.

Ферро облизнула губы. Мысль проникнуть внутрь стала непреодолимой.

— Я пойду с тобой.

Байяз сердито посмотрел на неё.

— Нет, не пойдёшь. Можешь остаться здесь и дуться. Это всегда было твоим особым даром, не так ли? Не хотелось бы лишать тебя возможности заняться любимым делом. С нами пойдёшь ты, — резко бросил он Ки. — У тебя ведь есть дело, а, Йору?

— Да, мастер Байяз.

— Хорошо. — Первый из Магов зашагал из комнаты вместе Юлвеем, его ученик ковылял сзади. Сульфур не пошевелился. Ферро хмуро посмотрела на него, и он ухмыльнулся в ответ, прислонившись затылком к обшитой панелями стене и задрав подбородок в сторону покрытого лепниной потолка.

— А разве эти Сотня Слов тебе не враги? — требовательно спросила Ферро.

— Мои злейшие и главные враги.

— Тогда почему ты не сражаешься?

— О, есть много способов сражаться, кроме как барахтаться в пыли. — Было что-то в его глазах — одном тёмном, другом светлом — что Ферро не нравилось. За его улыбками было что-то жёсткое и голодное. — Несмотря на то, что я бы с радостью остался и поболтал, но мне нужно идти и в очередной раз подтолкнуть шестерёнки. — Он покрутил пальцем в воздухе. — Шестерёнки должны вращаться, а, Малджин?

— Тогда иди, — отрезала она. — Я тебя держать не стану.

— Ты бы и не смогла, даже если бы захотела. Я пожелал бы тебе хорошего дня, но готов поспорить, у тебя таких не бывало. — Он неторопливо вышел, и дверь щёлкнула за ним.

А Ферро уже пробежала по комнате и открыла задвижку на окне. Однажды она поступила, как сказал Байяз, и это не принесло ей ничего хорошего, только зря потратила год. Теперь она сама будет принимать решения. Она отдёрнула занавески и выскользнула на балкон. Ветер носил скрученные листья и хлестал по траве моросящим дождём. Ферро быстро глянула на лужайки внизу и заметила лишь одного стражника, который смотрел в другую сторону, закутавшись в свой плащ.

Иногда лучше воспользоваться моментом.

Ферро перекинула ноги через перила, собралась и прыгнула в воздух. Схватилась за скользкую ветку, качнулась к стволу, соскользнула по нему вниз на мокрую землю и стала пробираться за аккуратно постриженной изгородью, припадая к самой земле.

Она услышала шаги, а потом и голоса. Голос Байяза, и Юлвея, которые тихо говорили на свистящем ветру. Проклятье, как же эти старые дураки-маги любили шлёпать губами.

— Сульфур? — донесся голос Юлвея. — Он по-прежнему с тобой?

— А отчего ему не быть?

— Его изыскания идут в… опасном направлении. Я уже говорил тебе это, брат.

— И? Кхалюль не так разборчив со слугами…

Они вышли из зоны слышимости, и Ферро пришлось поспешить вслед за ними за изгородью, согнувшись вдвое.

— …Мне не нравится эта привычка, — говорил Юлвей, — принимать чужой облик, менять кожу. Про́клятое направление. Ты же знаешь, что об этом думал Иувин…

— У меня нет времени волноваться о мыслях людей, которые уже много столетий в могиле. Нет никакого Третьего Закона, Юлвей.

— И, возможно, зря. Красть чужое лицо… это фокусы Гластрода и его бесокровок. Искусства, позаимствованные у Другой Стороны…

— Мы должны использовать то оружие, которое сможем найти. Я не люблю Мамуна, но он прав. Они называют себя Сотня Слов, потому что их сотня. Нас двое, и время было к нам не слишком милосердно.

— Тогда почему они ждут?

— Ты же знаешь Кхалюля, брат. Очень осторожный, бдительный, осмотрительный. Он не будет рисковать своими детьми, пока не придётся…

В просветы между голыми ветками Ферро смотрела, как трое мужчин проходят мимо стражников и выходят из ворот высокой дворцовой стены. Она дала им несколько мгновений, потом вскочила и зашагала следом, расправив плечи, словно шла по важному делу. Почувствовала суровые взгляды вооружённых людей, стоявших по обе стороны от ворот, но они уже привыкли, что она входила и выходила. В кои-то веки они хранили молчание.