Последний довод королей

От стены Агрионта был перекинут узкий мостик шириной не больше шага, без перил или парапета. На другом конце он упирался в Дом Делателя — грандиозный чёрный утёс голого камня, блестящий после дождя. Байяз, Юлвей и Ки стояли перед воротами на конце этой каменной полоски. Перед воротами из тёмного металла, отмеченными в центре блестящими кругами. Кольцами букв, которых Ферро не понимала. Она смотрела, как Байяз вытащил что-то из-за ворота рубахи. Смотрела, как круги начали двигаться, вращаться, крутиться, и её сердце громко застучало. Двери тихо раскрылись. Медленно, почти неохотно три мужчины прошли в этот квадрат черноты и исчезли.

Дом Делателя стоял открытым.

Когда Ферро пошла за ними, серая вода хлопала по жёсткому камню. Дождь целовал, а ветерок щипал её кожу. Вдали от тлеющего города в грязное небо поднимались клубы дыма, но Ферро не отводила взгляда от зияющего прохода прямо перед собой. Она немного помедлила на пороге, сжав кулаки.

А потом шагнула в темноту.

С другой стороны ворот было ни тепло, ни холодно. Воздух был таким спокойным, неподвижным и тихим, что казалось, давил своей тяжестью на плечи Ферро, сдавливал ей уши. Несколько приглушённых шагов — и весь свет померк. Ветер, дождь и открытое небо стали почти забытыми снами. Она почувствовала себя так, словно прошла сотню миль под мёртвой землей. Казалось, само время остановилось. Ферро прокралась по широкому проходу под аркой и заглянула внутрь.

Зал был похож на храм, но он целиком поглотил бы даже великий храм Шаффы, где ежечасно тысячи людей взывали к Богу. Рядом с ним карликом казался высокий купол, под которым Джезаль дан Луфар получил корону. В сравнении с этим пространством даже громадные развалины Аулкуса казались жалкими. Это место было заполнено мрачными тенями, населено угрюмым эхом, окаймлено сердитым, жёстким камнем. Гробница давно умерших гигантов.

Могила позабытых богов.

Юлвей и Байяз стояли в центре. Крошечные фигурки, как насекомые в океане мерцающей темноты. Ферро прижалась к холодному камню, стараясь разобрать их слова в океане эха.

— Иди в оружейную, отыщи несколько клинков Делателя. Я поднимусь наверх и возьму… другую вещь.

Байяз отвернулся, но Юлвей схватил его за руку.

— Сначала ответь мне на один вопрос, брат.

— Что за вопрос?

— Тот же самый, который я всё время задаю.

— Снова? Даже сейчас? Ладно, если тебе так надо, задавай.

Долгое время два старика стояли тихо. Пока не стихло последнее эхо, и не опустилась тяжёлая, как свинец, тишина. Ферро затаила дыхание.

— Ты убил Иувина? — Шёпот Юлвея разнесся в темноте. — Ты убил нашего учителя?

Байяз не дрогнул.

— Я совершал ошибки, давным-давно. Множество ошибок, и я это знаю. Некоторые на разрушенном западе. Некоторые здесь, в этом месте. Ни дня не проходит, чтобы я не сожалел о них. Я сражался с Кхалюлем. Игнорировал мудрость своего учителя. Я вторгся в Дом Делателя. Я полюбил его дочь. Я был горд, тщеславен и поспешен — всё это правда. Но я не убивал Иувина.

— Что произошло в тот день?

Первый из Магов произносил слова так, словно они были давно отрепетированы.

— Канедиас пришёл, чтобы забрать меня. За совращение его дочери. За кражу его тайн. Иувин меня не отдал. Они сражались, а я сбежал. Ярость их битвы осветила небо. Когда я вернулся, Делателя не было, а наш учитель был мёртв. Я не убивал Иувина.[21]

Снова долгая тишина, и Ферро наблюдала, замерев.

— Хорошо. — Юлвей отпустил руку Байяза. — Значит, Мамун лгал. Кхалюль лгал. Мы вместе сразимся с ними.

— Хорошо, друг мой, хорошо. Я знал, что могу доверять тебе, как ты можешь доверять мне. — Ферро скривила губы. Доверие. Слово, которое используют только лжецы. Слово, которое правдивым и не нужно. Раздались шаги Первого из Магов, который пошёл в сторону одной из арок и растворился во мраке.

Юлвей смотрел, как тот уходит. Потом резко вздохнул и пошёл в другую сторону, позвякивая браслетами на руках. Эхо его шагов медленно стихало, и Ферро осталась наедине с тенями, закутанная в тишину.

Медленно, осторожно она кралась вперёд в эту безмерную пустоту. Пол поблёскивал — по чёрному камню вились змейки полосок блестящего металла. Потолок, если он и был, скрывался в темноте. По стенам на высоте добрых двадцати шагов шёл высокий балкон. Над ним ещё один, и ещё, и ещё — смутно видимые в сумерках. И надо всем висело прекрасное устройство. Кольца из тёмного металла, огромные и маленькие, блестящие диски и сияющие круги, разрисованные странными письменами. Все они двигались. Все крутились, вращались друг вокруг друга, и в центре висел чёрный шар — единственная идеально-неподвижная точка.

Ферро поворачивалась и поворачивалась — или возможно она стояла спокойно, а комната вращалась вокруг неё. Она почувствовала головокружение, опьянение, ей не хватало воздуха. В черноту вздымались голые камни, грубые булыжники без капли раствора, и среди них не было двух одинаковых. Ферро попыталась представить, сколько понадобилось камней, чтобы сделать эту башню.

Тысячи. Миллионы.