Последний довод королей

— Особенно когда он влюблен, — вставил Коска. — Особенно. Когда я влюбляюсь, я влюбляюсь сильно, и — это правило — делаю это не чаще раза в день.

Арди уставилась на него.

— Не знаю, чувствовать мне себя польщённой или напуганной.

— Почему бы не то и другое разом? — сказал Глокта. — Но вам придётся чувствовать это на ходу. — Времени у нас мало, а мне ещё нужно выполоть целый заросший сад.

Ворота раскрылись с мучительным визгом ржавого металла. Глокта перебрался через прогнивший порог. Ногу, бедро, спину — всё пронзала боль от долгого пути по докам. На дальнем конце разрушенного двора во мраке виднелся разваленный особняк. Как огромный мавзолей. Подходящая гробница для всех моих умерших надежд. Секутор и Иней ждали в тени разломанных ступеней, одетые в чёрное и в масках, как обычно. Но не совсем одинаковые. Один дородный, другой стройный, у одного волосы белые, у другого тёмные. Один стоит, скрестив руки, другой сидит, скрестив ноги. Один верный, другой… мы узнаем.

Секутор поднялся с обычной ухмылкой в глазах.

— Ладно, шеф, так что всё…

В ворота вошёл Коска и лениво зашагал по разломанной брусчатке, отопнув по пути носком потрёпанного сапога пару кусков кирпича. Остановился у разрушенного фонтана и пальцем соскоблил с него какой-то помёт.

— Милое местечко. Милое и… — он помахал пальцем вместе с помётом. — Дряхлое. — Его наёмники уже медленно распределялись по заваленному булыжником дворику. Залатанные куртки и оборванные плащи были распахнуты, демонстрируя оружие всех размеров и форм. Лезвия, наконечники, шипы и кромки блестели в переменчивом свете фонарей. Их сталь была настолько же гладкой и чистой, насколько их лица — грубыми и грязными.

— Кто это, чёрт возьми? — спросил Секутор.

— Друзья.

— Они выглядят не очень-то дружелюбно.

Глокта продемонстрировал своим практикам зияющую прореху в передних зубах.

— Ну, я полагаю, всё зависит от того, на чьей ты стороне.

Последние следы улыбки Секутора исчезли. Его глаза нервно стреляли по двору. Эти виноватые глаза. Как они нам хорошо известны. Мы видели их у наших узников. Мы видели их в зеркале, когда осмеливались взглянуть. От человека с его опытом можно было бы ожидать лучшего, но тот факт, что умеешь держать клинок, никак не готовит тебя к тому, что тебя им пырнут. Мне ли не знать. Секутор быстро, как кролик, бросился в сторону дома, но пробежал лишь ступеньку, прежде чем тяжёлая белая рука рубанула его по шее, сбив без чувств на разбитую брусчатку.

— Неси его вниз, Иней. Ты знаешь дорогу.

— Вниф. Уфу. — Громадный альбинос положил обмякшее тело на плечо и направился к передней двери.

— Должен сказать, — проговорил Коска, тщательно стряхивая помёт с пальца, — что мне всегда нравился ваш подход к людям, наставник. Дисциплина — я всегда её уважал.

— Прекрасное сообщение от самого недисциплинированного человека во всём Земном круге.

— Я многому научился на своих ошибках. — Коска вытянул подбородок и почесал свою покрытую коростой шею. — Не научился только не совершать их.

— Хм, — проворчал Глокта, с трудом поднимаясь по ступеням. Это проклятие приходится нести нам всем. Ходим и ходим по кругу, тянемся к успеху, который никак не можем ухватить, бесконечно наступая на одни и те же старые грабли. Поистине, жизнь это страдание, которое мы переносим между разочарованиями.

Они прошли в пустой дверной проём и в глубокую темноту вестибюля. Коска высоко поднял свою лампу, уставившись вверх на обвалившуюся крышу. Сапоги небрежно шлёпали по птичьему помёту, разбрызгивая его по полу.

— Дворец! — Его голос эхом отразился от разрушенных лестниц, пустых дверных проёмов и обнажённых балок высоко вверху.

— Прошу, располагайтесь поудобнее, — сказал Глокта. — Но лучше не на виду. Сегодня ночью мы ждём посетителей.

— Великолепно. Мы же любим компанию, не так ли, парни?

Один из людей Коски издал хриплый смешок, демонстрируя два ряда зубов цвета дерьма. Настолько невероятно сгнившие зубы, что я почти рад своим.

— Эти посетители придут от его преосвященства архилектора. Быть может, поприветствуете их твёрдой рукой, пока я буду внизу?

Коска одобрительно разглядывал ветхий зал.

— Милое местечко для тёплого приема. Я дам вам знать, когда придут гости. Сомневаюсь, что они задержатся надолго.