Последний довод королей

— Наставник Гойл, раз уж вы привели нас сюда, не могли бы вы войти первым?

— Яагх? — взвизгнул Гойл через кляп, его уже и так выпученные глаза раскрылись ещё шире. Коска схватил наставника Адуи за ошейник, другой рукой взялся за железную ручку, легко открыл дверь и двинул сапогом по заднице Гойла. Тот, споткнувшись, пролетел внутрь, вопя бессмысленную чушь через кляп. С другой стороны двери донёсся металлический звук разряжаемого арбалета вместе с пением, которое становилось всё жёстче и громче.

Что сказал бы полковник Глокта? К победе, ребята! Глокта проковылял через дверь, чуть не запнувшись на пороге за свою же больную ногу, и удивлённо огляделся. Большой круглый зал с куполообразным потолком, тёмные стены которого были раскрашены масштабной изящно детализированной фреской. Которая выглядит неприятно знакомой. Канедиас, Мастер Делатель, раз в пять больше человеческого роста, нависал над помещением, расставив руки. Перед ним ярко-алым, оранжевым и белым полыхал костёр. На другой стене лежал его брат Иувин, растянувшийся на траве под цветущими деревьями, из его многочисленных ран текла кровь. Между этими двумя мужчинами маршировали маги, чтобы получить своё возмездие, шесть с одной стороны и пять с другой, с лысым Байязом во главе. Кровь, огонь, смерть, месть. Как это восхитительно уместно, с учётом обстоятельств.

Обширный пол покрывал запутанный узор, выполненный с навязчивой тщательностью. Круги в кругах, очертания, символы, фигуры пугающей сложности — все выполненные аккуратными линиями из белого порошка. Соль, если не ошибаюсь. В паре шагов от двери, на краю внешнего кольца, лежал лицом вниз Гойл со связанными руками. Из-под него растекалась тёмная кровь, из спины торчал наконечник арбалетного болта. Как раз там, где должно быть сердце. Никогда бы не подумал, что это его слабое место.

Лица четырёх адептов Университета выражали разные степени изумления. Трое из них — Чейл, Денка и Канделау — держали в обеих руках свечи, от брызжущих фитилей исходила удушающая трупная вонь. Сауризин, адепт-химик, сжимал разряженный арбалет. Лица стариков, освещённые желчно-жёлтым светом снизу, застыли масками страха.

В дальнем конце комнаты за кафедрой стоял Зильбер. Перед ним лежала большая открытая книга — он с напряжённым вниманием смотрел в неё при свете единственной лампы. Его палец шелестел по странице, тонкие губы непрерывно шевелились. Даже с этого расстояния, и несмотря на ледяной холод в комнате, Глокта видел, как крупные капли пота стекают по его тощему лицу. Рядом с ним, прямой, как палка, в чистой белой мантии и метающий кинжалы взглядов голубыми глазами, стоял архилектор Сульт.

— Глокта, изувеченный мерзавец! — прорычал он, — какого чёрта вы здесь делаете?

— Я мог бы задать вам тот же вопрос, ваше преосвященство. — Он обвёл своей тростью на всю сцену. — Вот только свечи, древние книги, пение и круги из соли говорят сами за себя, не так ли? — И всё это неожиданно выглядит довольно по-детски. Всё то время, пока я пытал торговцев шёлком, пока я рисковал жизнью в Дагоске, пока шантажом собирал для тебя голоса, ты занимался… этим?

Но Сульт, похоже, воспринимал всё достаточно серьезно.

— Убирайся, глупец! Это наш последний шанс!

— Это? Серьёзно? — Коска уже вошёл в дверь, и наёмники в масках за ним следом. Глаза Зильбера были по-прежнему сосредоточены на книге, губы шевелились, на лице выступило ещё больше пота. Глокта нахмурился. — Кто-нибудь, заткните его!

— Нет! — вскричал Чейл, на его крошечном лице появилось выражение полного ужаса. — Заклинание нельзя останавливать! Это очень опасная операция! Последствия могут быть… могут быть…

— Пагубными! — взвизгнул Канделау. Несмотря на это один из наёмников сделал шаг в сторону центра комнаты.

— Не ступайте на соль! — завопил Денка, и воск капал с его качающейся свечи. — Ни в коем случае!

— Погоди! — бросил Глокта, и мужчина замер перед краем круга, уставившись на него из-под маски. По мере того, как они говорили, в комнате становилось всё холоднее. Неестественно холодно. Что-то происходило в центре кругов. Воздух дрожал, будто над огромным костром, всё сильнее и сильнее, по мере того, как жёсткий голос Зильбера продолжал бубнить. Глокта замер, переводя взгляд с одного старого адепта на другого. Что делать? Остановить его или не останавливать? Остановить его, или…