Последний довод королей

Джезаль поморгал, разинул рот и опустил руку. Близнецы стояли там же где и раньше, спокойно, как статуи, а верховный судья между ними. Струйки белого дыма, шипя, поднимались из отверстия на конце странного оружия и закручивались вокруг руки Маровии. Какой-то миг никто не шевелился.

А потом дюжина огромных зеркал в дальнем конце зала разлетелась напополам, словно листы бумаги, внезапно разрезанные самым острым в мире ножом. Пара нижних половинок и одна верхняя медленно упали в зал и раскололись, разлетевшись блестящими осколками стекла по плитам пола.

— Урггггх, — выдохнула женщина справа. Джезаль понял, что из-под её доспехов течёт кровь. Она попыталась поднять одну ладонь в его сторону, и та с глухим звуком упала на плиты, из гладко отрезанного обрубка потекла кровь. Женщина завалилась влево. Или, по крайней мере, завалилось её тело. Ноги упали в другую сторону. Большая часть рухнула наземь, голова отвалилась и покатилась по увеличивающейся луже. Её волосы, ровно срезанные у шеи, золотым облаком опустились в кровавое месиво.

Доспехи, плоть, кости — всё идеально разделилось на части, словно сыр в сырорезке. Близнец справа нахмурилась и, покачиваясь, шагнула к Маровии. Её колени подкосились, и она развалилась на половинки в талии. Ноги плюхнулись вниз и замерли, пыль насыпалась коричневой кучей. Верхняя часть потянулась вперёд, вцепившись ногтями в пол, и, шипя, подняла голову.

Воздух вокруг верховного судьи задрожал, и разделённое тело едока вспыхнуло языками пламени. Некоторое время оно дрожало, издавая долгие скулящие звуки. А потом затихло кучей дымящегося чёрного пепла.

Маровия поднял странное оружие, тихо посвистывая и, улыбаясь, посмотрел на крюк на конце, с которого всё ещё поднимались последние струйки дыма.

— Канедиас. Он определённо знал, как делать оружие. Поистине Мастер Делатель, а, ваше величество?

— Что? — пробормотал Джезаль, совершенно ошарашенный.

Лицо Маровии медленно плавилось по мере того, как он шёл в их сторону по полу. Под ним стало проявляться другое. Только глаза остались прежними. Разноцветные глаза, с весёлыми морщинками в уголках. Он ухмылялся, как старый друг Джезаля.

Йору Сульфур поклонился.

— Ни минуты покоя, а, ваше величество? Ни минуточки.

Раздался грохот, и одна из дверей распахнулась. Джезаль поднял меч, его сердце подскочило. Сульфур крутанулся, держа сбоку оружие Делателя. В комнату, спотыкаясь, вошёл мужчина. Большой мужчина, со скривившимся лицом, покрытым шрамами. Его грудь вздымалась, в одной руке висел тяжёлый меч, другая была прижата к рёбрам.

Джезаль удивлённо моргнул, не в силах поверить.

— Логен Девятипалый. Как, чёрт возьми, ты сюда попал?

Северянин таращился на него некоторое время. Потом прислонился к зеркалу у двери, уронив меч на плиты. Он медленно заскользил вниз, пока не коснулся пола, и сел там, прислонившись спиной к стеклу.

— Долгая история, — сказал он.

— Послушай нас…

Ветер теперь был полон теней. Сотни теней. Они толпились за внешним кругом, блестящее железо стало туманным и мерцало от холодной влаги.

— … нам нужно многое тебе рассказать, Ферро…

— Тайны…

— Что мы можем дать тебе?

— Мы знаем… всё.

— Тебе нужно только впустить нас…

Так много голосов. Она слышала среди них голос Аруфа, своего старого учителя. Слышала Сусмана, работорговца. Слышала своих отца и мать. Слышала Юлвея и принца Уфмана. Сотни голосов. Тысячи. Голоса, которые она знала и забыла. Голоса мёртвых и живых. Крики, бормотание, вопли. Шёпот на ухо. И всё ближе. Ближе её собственных мыслей.

— Ты хочешь отомстить?

— Мы дадим тебе отмщение.

— Ты о таком не могла и мечтать.

— Всё, что ты хочешь. Всё, что тебе нужно.

— Только впусти нас…

— Та пустота внутри тебя?

— Тебе не хватает именно нас!

Металлические кольца побелели от инея. Ферро встала на колени перед головокружительным тоннелем, стены которого были сделаны из стремительно несущейся, ревущей, яростной материи, полной теней, и его конец был далеко за тёмными небесами. Смех Первого из Магов слабо доносился эхом до её ушей. Воздух гудел от силы, искажался, мерцал, размывался.

— Не нужно ничего делать.

— Байяз.

— Он всё сделает.

— Глупец!

— Лжец!

— Впусти нас…

— Он не может понять.

— Он тебя использует!

— Он смеётся.

— Но не надолго.

— Врата еле держатся.

— Впусти нас…

Если Байяз и слышал голоса, то не подавал никаких знаков. По дрожащей мостовой пошли трещины, расходились от его ног, обломки взлетали вверх и закручивались спиралями. Железные кольца начали двигаться, изгибаться. Со скрежетом истязаемого металла они выкручивались из крошащихся камней, блестящие края сияли.

— Печати ломаются.

— Одиннадцать стражей.

— И одиннадцать стражей отражённых.

— Двери отворяются.

— Да, — донеслись голоса, говорящие одновременно.

Тени толпились всё ближе. Дыхание Ферро стало частым и быстрым, её зубы стучали, руки и ноги дрожали, холод достиг до самого её сердца[30]. Она стояла на коленях перед пропастью — бездонной, безграничной, полной теней, полной голосов.

— Скоро мы будем с тобой.

— Очень скоро.

— Время на нашей стороне.

— Обе стороны разделённого объединятся.

— Как должно быть.