Последний довод королей

— Ага. Но в бою не всегда побеждает тот, у кого народу больше.

— Конечно не всегда. — Ищейка пошевелил губами, глядя на весь этот народ. — Всего лишь обычно. — Там, впереди, уже велись работы — блестели лопаты, стали появляться очертания рва и земляного вала поперёк долины.

— Тоже окапываются, — проворчал Доу.

— Всегда был основательным, этот Бетод, — сказал Ищейка. — Не спешит. Всё делает как надо.

Логен кивнул.

— Хочет убедиться, что никто из нас не сбежит.

Ищейка услышал смех Круммоха позади.

— Побег никогда не был нашей целью, разве не так?

Уже поднимали штандарт самого Бетода — сзади, но всё равно выше всех остальных. Огромная штука, красный круг на чёрном фоне. Ищейка хмуро смотрел, как тот хлопает на ветру. Вспомнил, как видел его несколько месяцев назад, в Инглии. Когда Тридуба был ещё жив, и Катиль тоже. Он провёл языком во рту, почувствовав горечь.

— Король ёбаного Севера, — пробормотал он.

Спереди, там где копали, вышли несколько человек и направились в сторону стены. Пятеро, все в отличных доспехах, один впереди широко развёл руки.

— Время чесать языками, — пробормотал Доу и сплюнул в ров. Они подошли близко, эти пятеро, прямо перед залатанными воротами. Их кольчуги тускло блестели под ярким солнцем. У первого из них были длинные белые волосы и один белый глаз — так что его не трудно было вспомнить. Ганзул Белый Глаз. Он выглядел старше, чем раньше, но это же касалось и всех. Это он предлагал Тридубе сдаться в Уфрисе, и это его послали нахер. В него бросали говном в Хеонане. Он предлагал поединки Чёрному Доу, Тул Дуру и Хардингу Молчуну. Поединки против первого бойца Бетода. Поединки против Девяти Смертей. Он много говорил от имени Бетода, и говорил много лжи.

— Неужто это Ганзул Херов Глаз? — глумливо сказал ему Чёрный Доу. — Всё ещё сосешь хуй Бетоду?

Старый воин ухмыльнулся ему.

— Мужику надо как-то кормить семью, так ведь? А на мой вкус, если уж тебе интересно, все хуи примерно одинаковы! Не притворяйся, будто у вас на губах не было солоно в своё время.

Ищейка был вынужден признать, что тут он отчасти прав. В конце концов, все они раньше сражались за Бетода.

— Чего тебе, Ганзул? — крикнул он. — Бетод хочет, чтобы мы сдались, или чё?

— С таким перевесом, как у него, вы бы и сами так думали, а? Но я здесь не поэтому. Он готов драться, как и всегда, но я больше болтун, чем боец, и уговорил его дать вам всем шанс. У меня там внизу, с остальными, два сына. Можешь называть меня себялюбивым, но я бы предпочёл не подвергать их опасности. Надеюсь, мы могли бы как-то договориться.

— Это вряд ли! — крикнул Ищейка, — но ты говори, если хочешь, у меня нынче никаких спешных дел нету!

— Тогда вот что! Бетоду не особо охота тратить тут время, пот и кровь, карабкаясь на вашу маленькую кучку говна, которую вы зовёте стеной. Ему надо решить дела с южанами. Вряд ли стоит указывать, в какую хероту вы влезли. Людей у нас больше ваших раз в десять, надо думать. Намного больше, и выхода у вас нету. Бетод говорит, что любой, кто хочет сейчас сдаться, может идти с миром. Нужно только сдать оружие.

— А потом и голову, да? — рявкнул Доу.

Ганзул глубоко вздохнул, словно он и не ожидал, что ему поверят.

— Бетод говорит, что любой, кто захочет, может идти свободно. Это его слово.

— Нахуй его слово! — Доу зло усмехнулся, и люди на стенах тоже стали насмехаться и плевать вниз. — Ты чё думаешь, мы все не видали, как он раньше десять раз нарушал свое слово? Да моё говно дороже стоит!

— Врёт, конечно, — хихикнул Круммох, — но таковы обычаи, разве нет? Немного поврать, перед тем как примемся за тяжёлую работу. Ты бы сам почувствовал себя оскорблённым, если бы он по крайней мере не попытался. Любой человек, да? — крикнул он вниз. — А что насчет Круммоха-и-Фейла, он может уйти свободно? А Девять Смертей?

От этого имени лицо Ганзула осунулось.

— Значит, это правда? Девятипалый там, да?

Ищейка почувствовал, как Логен прошёл рядом и показался на стене. Белый Глаз побледнел, его плечи поникли.

— Ну, — услышал Ищейка его тихий голос, — значит, крови не миновать.

Логен лениво облокотился на парапет и посмотрел на Ганзула и на его карлов. Тем голодным, пустым взором, словно выбирал, какую из овец в стаде зарезать первой.

— Скажи Бетоду, что мы выйдем. — Он помедлил. — Когда убьем вас всех нахуй.

Смех покатился по стенам, люди кричали и потрясали оружием. Слова не особенно забавные, но суровые, а им сейчас только это и нужно было услышать, решил Ищейка. Хороший способ избавиться от страха, хотя бы и на миг. Он даже и сам выдавил полуулыбку.

Белый Глаз просто стоял перед их шаткими воротами и ждал, пока парни утихнут.

— Я слышал, Ищейка, ты теперь вождь этой толпы. Значит тебе уже не надо принимать приказы от этого жадного до крови мясника. Это и твой ответ? Так всё и будет?

Ищейка пожал плечами.

— А ты думал, как будет? Мы не болтать сюда пришли, Ганзул. Вали-ка ты нахер, да поживее.

Снова раздался смех и крики, и какой-то парень на стене со стороны Трясучки стащил штаны и высунул голую задницу за парапет. Вот тебе и все переговоры.

Белый Глаз покачал головой.