Последний довод королей

Логен сидел и точил свои ножи. Свет костра блестел на клинках, когда он поворачивал их так и этак, проводил по ним точильным камнем, облизывал палец и стирал им грязь, приводя ножи в порядок. Их никогда не бывает слишком много, и это факт. Он ухмыльнулся, вспомнив, что ответила на это Ферро. Только если не упадёшь в реку и не утонешь от всей этой тяжести. Он на какой-то миг задумался, увидит ли её снова, но вряд ли такое было возможно. В конце концов, надо быть реалистом. Пережить завтрашний день уже казалось серьёзным достижением.

Молчун сидел напротив, подрезая прямые ветки для стрел. Когда они только сели вместе, в небе ещё оставался небольшой свет сумерек. Теперь уже стемнело, хоть глаз выколи, только виднелась пыль звезд, и за всё это время ни один из них не сказал ни слова. Таков уж Хардинг Молчун, и Логена это вполне устраивало. Комфортная тишина была куда предпочтительнее беспокойной беседы. Но ничего не длится вечно.

Из темноты донёсся звук сердитых шагов, и к костру вышел Чёрный Доу, а Тул и Круммох шли сразу за ним. Выражение лица у него было чёрным, под стать имени, на предплечье грязная повязка, на которой засохла длинная полоска тёмной крови.

— Словил порез? — спросил Логен.

— Ба! — Доу плюхнулся у костра. — Всего лишь царапина. Ёбаные плоскоголовые! Я сожгу этих тварей!

— А у остальных как?

Тул ухмыльнулся.

— Я ужасно ободрал ладони, швыряя камни, но я — крепкая сволочь. Переживу.

— А я, к сожалению, бездельничал, — сказал Круммох, — мои дети присматривают за моим оружием и вырезают стрелы из мёртвых. Для детишек это хорошая работа, привыкают к трупам. Однако луна жаждет увидеть меня в сражении, да, как и я сам.

Логен втянул воздух через зубы.

— Ты получишь свой шанс, Круммох, я бы об этом не беспокоился. У Бетода сражений припасено на всех.

— Никогда не видел, чтобы плоскоголовые так нападали, — задумчиво сказал Доу. — Прямо на стену, где полно воинов, без лестниц, без инструментов. Они не очень умные, эти плоскоголовые, но и не глупые. Им нравятся засады. Им нравится скрываться, прятаться и подкрадываться. Когда им надо, они могут быть безумно яростными, но нападать вот так, по своей воле? Неестественно.

Круммох громко и хрипло хохотнул.

— То, что шанка сражаются за одну группу людей против другой, тоже неестественно. Такие уж времена, неестественные. Может, Бетодова ведьма придумала какое-то заклинание, чтобы их распалить. Сочинила заговор и провела ритуал, чтобы наполнить этих тварей ненавистью к нам.

— Плясала нагишом вокруг зелёного костра и всё такое, не сомневаюсь, — сказал Тул.

— Луна присмотрит за нами. Друзья мои, не волнуйтесь на этот счёт! — Круммох постучал костями на своей шее. — Луна любит всех нас, и мы не можем умереть, пока…

— Скажи это тем, кто сегодня вернулся в грязь. — Логен дёрнул головой в сторону свежевыкопанных могил в задней части крепости. В темноте их не было видно, но они там были. Пара десятков кучек или около того разрытой земли.

Но горец только улыбнулся.

— Но я бы назвал их счастливыми, а ты? По крайней мере, теперь у них есть собственные кровати, не так ли? Нам повезёт, если мы не отправимся в яму для дюжины трупов, когда здесь станет жарко. Тут и живым-то спать будет негде. Ямы для пары десятков! Не говори, что ты такого прежде не видел, или сам не копал таких ям.

Логен поднялся.

— Может и копал, но мне это не нравилось.

— Конечно нравилось! — взревел Круммох ему вслед. — Не вешай мне лапшу на уши, Девять Смертей!

Логен не смотрел назад. На стене горели факелы, каждые десять шагов или около того — яркие огни в темноте, вокруг которых летали белые точки насекомых. В их свете стояли люди, опираясь на копья, держа луки в руках, обнажив мечи, все высматривали сюрпризы в ночи. Бетод всегда любил сюрпризы, и Логен считал, что парочки неожиданностей им не избежать.

Он подошёл к парапету, положил руки на липкий камень и хмуро посмотрел вниз на костры, горевшие во мраке долины. Костры Бетода, далеко в темноте, и их собственные костры прямо под стеной, чтобы сразу видеть любую сволочь, которая попытается прокрасться. На тёмных скалах от костров виднелись мерцающие круги, тут и там валялись трупы плоскоголовых, изрубленные и сброшенные со стены или утыканные стрелами.

Логен почувствовал, как кто-то идёт позади. По спине пробежали мурашки, глаза скосились вбок. Может, Трясучка, пришёл свести счёты и сбросить его со стены. Трясучка или кто угодно из сотни других, с какой-нибудь обидой, которую Логен забыл, а они не забудут никогда. Он убедился, что его рука близко к клинку, стиснул зубы и приготовился развернуться и ударить.

— Но хорошо сегодня поработали, так ведь? — сказал Ищейка. — Потеряли меньше двадцати.

Логен снова задышал свободно и опустил руку.

— Нормально поработали. Но Бетод только начал. Он тыкает, чтобы посмотреть, где у нас слабые места, и не удастся ли нас изнурить. Знает, что всё дело во времени. Это самая ценная вещь здесь, на войне. День или два ему важнее, чем куча плоскоголовых. Если Бетод сможет сокрушить нас быстро, то, думаю, он не будет считаться с потерями.