Последний гвоздь

– Как ты можешь судить? Тут просто много белого.

– Она совершенно неподвижна. Видишь? – Он указал на разные затемнения. – Ничего не движется.

– Но значит ли это, что он… Что он… – Дуня замолчала.

– Видишь более темные линии здесь и здесь? – Фарид указал на монитор, и Дуня кивнула. – Возможно, это пол, да? Плиточный пол.

– Так ты хочешь сказать, что он лежит.

– Никаких более оптимистичных объяснений.

Сколько они просидели, не отрывая глаз от экрана, никто из них не знал. Их как будто заворожили белые переливы, и очнулись они только тогда, когда Дуня нарушила молчание.

– Разве сейчас ничего не происходит? – Она указала на экран. – Или только мне одной кажется, что что-то движется?

– Да, ты права, – оживился Фарид.

Действительно, в движение относительно друг друга пришли различные поля света, и вскоре создававшие клетчатый узор линии, которые они приняли за пол, стали все более многочисленными, а сами квадраты – все меньше и меньше.

– Да, смотри, он поднимается.

– Но почему картинка такая нечеткая? – Хеск кивнул на монитор, где камера, похоже, никак не могла сфокусироваться, хоть и можно было угадать помещение с белым кафелем.

Фарид попробовал приблизить изображение.

– Выглядит так, как будто объектив запотел.

– По-моему, похоже на то, что он в ванной? – сказала Дуня.

Фарид кивнул.

– Проверь, можешь ли ему позвонить и попросить протереть объектив.

Дуня нашла на мобильном номер и позвонила, в то время как картинка на мониторе начала дергаться вперед и назад. С ровными интервалами в кадре появлялось верхнее освещение, такое яркое, что оно съедало всю картинку. В один момент мелькнуло что-то напоминающее раковину. В другой – напольный слив из блестящего металла.

– Нет, даже гудки не проходят.

– Вряд ли там ловит. Но… – Фарид наклонился вперед к экрану.

– Но что?

– Не уверен, но не похоже, что кепка у него на голове. Камера находится ниже и, судя по всему, качается вперед и назад.

– Может быть, он держит ее в руке, – сказал Хеск, когда мобильный Дуни засветился.

– Подождите, вот он звонит. – Она приняла звонок и включила громкую связь. – Да, алло. Это Дуня. Как ты? Она ждала ответ, но услышала лишь слабый шум. – Цян, ты меня слышишь? Алло? Цян? Я тебя не слышу. Подними два пальца перед камерой, если меня слышишь.

Фарид подключил кабель к мобильнику, после чего рассеянный шум стал звучать в двух колонках. Затем он отрегулировал частоту на эквалайзере, пытаясь вычленить что-то еще из звуков кроме шума.

Тем временем, на мониторе по мере приближения камеры увеличивалась вытянутая темная фигура с размытыми краями. Тень оказалась стоящим на коленях человеком с руками за спиной и склоненной головой. Но только когда в кадре появился палец и протер объектив, они увидели, что это Цян.

– О господи! – Дуня отвела от монитора глаза.

– Это ваш друг? – Хеск повернулся к Фариду, который кивнул.

Кто-то появился в кадре и встал прямо за Цяном. Не видно было ничего, кроме его ботинок и грубых камуфляжных штанов.

– Что, черт возьми, происходит? – Дуня повернулась к Фариду. – Что они делают?

– Понятия не имею.

– Мы должны что-то предпринять. Не можем же мы просто сидеть здесь и ничего не делать.

Правая рука мужчины появилась в кадре и схватила Цяна за волосы, заставляя его смотреть в камеру так, что глаза блестели от ужаса.

– Это же он! – Хеск указал на руку, на которой отсутствовал безымянный палец. – Это его я там видел.

– Эй, что вам нужно? – крикнула Дуня в мобильник. – Это Дуня Хугор. Скажите, что вам, черт возьми, надо!

– Вы должны меня выслушать, – послышался дрожащий голос Цяна, перемежающийся всхлипываниями. – Слышите? Слушайте внимательно.

– Мы слушаем, – ответила Дуня. – Только скажи, что мы должны сделать, и мы сделаем. Обещаю, что все…

– Слушайте, эти ублюдки настроены серьезно. Вы должны… – Цян разрыдался.

– Цян, мы…

– Это бесполезно, – перебил Фарид. – Он все равно тебя не слышит.

– Вы должны все бросить, слышите? – продолжал Цян. – Все. Все прослушки, все фотографии и видео. От всего нужно избавиться, понимаете? В противном случае они будут хватать нас одного за другим. Они так сказали. Одного за другим.

– Конечно, бросим. Цян, мы сделаем все, что они захотят, пусть только отпустят тебя. Передай им это. Все, что…

Больше она не успела ничего сказать, как в кадре промелькнула левая рука мужчины в камуфляже, так быстро, что только рана прямо под подбородком Цяна навела их на мысль, что в руке у мужчины был нож, который теперь торчал чуть выше адамова яблока Цяна, а из открытой раны вниз на одежду и белую плитку вытекала кровь.

Цян пытался сказать что-то еще, но не мог. Единственное, что выходило у него изо рта, – кровь и пузыри, и в конце концов он упал навзничь в предсмертных судорогах, и трансляция оборвалась.

33