Последний поход Морица фон Вернера

В голове, как во время чтения, начинает звучать голос невидимого рассказчика. Обмирая от нахлынувшего восторга, Мориц понимает, что иллюстрация – не просто картинка к книге, а тайное предсказание. Если он поймет его, расшифрует, то узнает свое будущее. Нужно только напрячься, сделать над собой усилие и, поймав кончик нити, распутать узелок тайны. Но в момент, когда мальчику кажется, что он начинает понимать – краски иллюстрации утрачивают яркость, блекнут. Линии рисунка теряют четкость, а потом и вовсе сливаются в чернильную кляксу. Задрожав, словно студень, пятно растекается, увеличиваясь в размерах с каждым мгновением, и вот уже нет ни книги, ни конторки. Солнечный свет в скриптории стремительно меркнет, пол скользит из-под трясущихся ног.

Облившись от страха холодным потом, фон Вернер пытается отскочить, но чувствует, как соскальзывает вниз, в густую, вязкую трясину. Стремительно, со странным чмокающим звуком погружается, не в силах ухватиться за что-либо твердое. Он кричит, что есть мочи, пытаясь позвать на помощь, но ужас перехватывает горло. Вместо вопля с воспаленных губ срывается хрип умирающего, и тот сейчас смолкнет…

Содрогаясь, всхлипывая от боли в бедре, Мориц просыпается. В первые мгновения, опутанный вязкой паутиной кошмара, молодой человек не может понять, где он и что с ним. Неловко ворочается на жестком ложе, причиняя себе лишнюю боль. Громко стонет, просит воды. Наконец в глазах проясняется, а чьи-то руки подсовывают ко рту плошку. Фон Вернер жадно глотает воду и со вздохом облегчения ложится.

* * *

На седьмой день своего пребывания в монастыре святого Августа стрелок пошел на поправку. Мучившая его боль в воспалившейся ране и лихорадка отступили: сказались отвары и заботливый уход. Ежедневно, дважды в сутки, невысокий с округлым бритым лицом лекарь в очках приходил к Морицу, осматривал бедро и менял наложенные повязки. Его внешность сразу же показалось раненому странно знакомой, но сознание с трудом отличало явь от сна, навеянного снадобьями. Поэтому пока в голове молодого человека окончательно не прояснилось, он не пытался заводить с лекарем разговоры. Почувствовав себя лучше, фон Вернер сразу вспомнил, где видел его лицо. И оказался в весьма щекотливом положении…

– Доброе утро, – как всегда после утренней молитвы, лекарь вошел в келью стрелка. – Как спалось? Боль, жар? – спрашивая, мужчина привычно заглянул в глаза больного, прикоснулся ко лбу и нащупал пульс. – Вижу, вам сегодня лучше, – выпустив запястье, врач занялся повязкой. – Думаю, скоро вы сможете подниматься. Недельки через две, наверное. Так, что тут у нас? Угу, все очень неплохо: гноя нет, рана чистая и потихоньку затягивается.

Приподнявшись на локтях, Мориц смотрел, как лекарь меняет повязку. Дождавшись окончания процедуры, стрелок неожиданно поймал его руку и удержал, не дав уйти.

– Что с вами? – сквозь круглые стекла на юношу непонимающе уставились черные глаза. – Вам нехорошо?

– Простите, но я знаю вас, – сказал фон Вернер. – Раньше вы носили усы и бородку.

В глазах лекаря появился страх. Он сделал попытку освободить кисть, но стрелок не отпускал.

– Не нужно меня бояться, мастер Нимер, – ласково сказал Мориц. – После того, как вы спасли мне жизнь… Я в долгу перед вами, – он разжал пальцы. – Мне хочется помочь вам. Ведь вас ищут.

Некоторое время Клаус Нимер – должник мессира, за которым целый месяц безрезультатно рыскали по дорогам стрелки, – молча смотрел на больного. Потом, оглянувшись, – закрыта ли дверь – осторожно присел на табурет у ложа пациента.

– Да, меня зовут Клаус Нимер, – сдвинув кустистые брови, сказал лекарь. – Откуда вы знаете мое имя? Я не помню, чтобы когда-нибудь встречался с вами.

Решив, что скрытничать теперь не имеет смысла, молодой человек рассказал о своей службе у Хлонге. Поспешил заверить: его совершенно не интересуют причины, по которым скрывается Нимер. Ничего, кроме благодарности, он не испытывает и готов сделать все, чтобы помочь лекарю.

– Наши дорожки с мессиром разошлись, – вздохнул Мориц, – теперь я сам по себе. А после того, как вы вылечили меня, можете рассчитывать на молчание и помощь.

– Эту рану вы получили из-за него? – спросил лекарь. – Он пытался убить вас?

– Нет, – удивленно ответил фон Вернер. – Почему вы так решили? Мы расстались… Нехорошо расстались больше месяца назад, но стрелял в меня лесной разбойник.

– Вам повезло, – сухо заметил Нимер. – Господин, которого вы называете Хлонге, – опасный и безжалостный враг. Обычно он не оставляет в живых людей, с которыми вступил в конфликт. То, что он рассказал вам обо мне, – ложь. Я не должен ему ни гроша. Тут другое… – лекарь замолчал. – Не знаю, стоит ли вам говорить… – он с сомнением смотрел на молодого человека.

– Я хотел бы помочь, – сказал Мориц. – Вам нужен охранник, а это моя профессия. Когда я окончательно поправлюсь, то смогу защитить вас. Не думаю, что мессир надолго прервал поиск. Он очень упорный человек.

Лекарь кивнул.