Последний поход Морица фон Вернера

– Неправда! – побагровев от ярости, вскричал Нимер. – Вы убили ее! Тюремщик рассказал мне, что по вашему приказу впустил палача, который задушил мою бедную девочку! – стрелку показалось, что лекарь сейчас набросится на фон Хурвельда, но алхимик внезапно сник и, закрыв лицо руками, опустился на колени.

– Гм, не думал, что Бернард окажется не только предателем, но и болтуном, – холодно заметил мессир. – Впрочем, глупец получил по заслугам. Теперь его болтовня не имеет никакого значения.

– Как и твой рассказ, – заявил фон Вернер. – Неужели ты думаешь, что я поверю тебе? Убийце, отравителю и бесчестному лжецу?

– Подожди, мой милый Мориц, – министр сделал предостерегающий жест. – Не то, чтобы мне было важно переубедить такого сопляка, но я люблю побеждать даже в мелочах. Смотри, – фон Хурвельд вытащил из-за пазухи висевший на шее мешочек и вытряхнул на ладонь красный кристалл размером чуть поменьше перепелиного яйца. – В обмен вот на такую штуку, дурак Бернард предал своего господина, – спрыгнув со стола, министр склонился над стрелком и показал ему прозрачный красный камень. – Замечательный по чистоте рубин или, как говорят ювелиры, настоящая «кровь дракона». В нем больше сотни карат – целое состояние! Именно им наш хитроумный мастер купил себе свободу, сыграв на жадности Бернарда. Вам еще повезло, – обратился министр к всхлипывающему в углу Нимеру, – что я вначале ошибся и погнался за ним. Попались бы вы мне под горячую руку живым бы не ушли, а так весь мой гнев достался тюремной крысе. Просто я подумал, что вы удрали вместе, а, когда нашел камешек, понял, что насчет алхимии вы не лгали. Но ничего… Эх, Клаус, – мессир подкинул рубин на ладони, – и стоило вам плести интриги? Ну, сами подумайте, какой из вас отец императрицы? – фон Хурвельд коротко рассмеялся. – Только время потеряли.

Нимер отнял ладони от лица и поднялся, придерживаясь за стену. Достал платок, высморкался. Хотел что-то сказать, но не успел: неожиданно снаружи, где находились слуги мессира, охранявшие лесную сторожку, послышался страшный крик. Какой-то мужчина издал вопль, полный боли и ужаса. Вслед за ним дважды громыхнуло – стреляли из аркебуз.

– Не шевелиться, – подскочив к двери, фон Хурвельд задвинул ржавый засов. Потом метнулся к маленькому, затянутому бычьим пузырем окошку. Прильнул к нему, пытаясь разглядеть, что происходит на полянке перед хибарой. В хлипкую дверь яростно замолотили кулаками, чей-то полный ужаса голос заорал:

– Впустите! Впустите!

Отшатнувшись от окошка, мессир растерянно огляделся. На тонких губах министра выступила пена – такие вещи Морицу случалось ранее видеть у перепуганных до смерти людей. За стенами сторожки, заглушая крики и мольбы о помощи, взревел нечеловеческий голос. От этого звука внутри стрелка все оборвалось: так рычало ночное чудовище под стенами Медвежьего замка.

Дверь в хибару с треском разлетелась и, заполнив проем, внутрь полезло огромное, похожее на человека, существо. Онемев от страха, Мориц смотрел, как оно с трудом протискивается в комнату, помогая себе мощными, толстыми, будто стволы молодых деревьев, руками. Из-за низенького потолка чудище присело, согнув перевитые канатами мышц, поросшие шерстью ноги. Широченную грудь, всю в складках из загрубевшей кожи, прикрывал блестящий металл кирасы. Голову пришельца защищал рыцарский шлем с опущенным забралом. Несмотря на панику, охватившую стрелка, доспехи монстра показались ему знакомыми.

Повернувшись к застывшему от ужаса министру, чудовище сделало шаг вперед и приподняло лапу с зажатым в ней чеканом. Коротко, с виду совсем не сильно, ударило растерявшегося человека стальным бойком оружия в лоб. Послышался отвратительный хруст, будто наступили на огромного слизня. Слабо охнув, фон Хурвельд осел у ног застывшего в углу алхимика. Несколько мгновений раненый сотрясался в предсмертной агонии, судорожно подергивая ногами и скребя пальцами пол. Когда он затих, страшный убийца наклонился и ловко подхватил с земли оброненный покойником рубин. Поднеся камень к откинутому забралу, монстр неожиданно лизнул его толстым серым языком. Одобрительно хрюкнув, отправил в усеянную клыками пасть. Мощные челюсти мерно задвигались, послышался слабый хруст…

* * *

В маленьком кабинете было свежо, светло и тихо. Морозное январское утро за стенами замка давно началось, и в прямоугольнике застекленного окна ярко голубело небо. Фон Вернер подкинул несколько полешек в растопленный камин и пошевелил кочергой раскаленные угли. Постоял у окна, глядя на покрытый матовой коркой льда ров, окружавший крепостную стену. Затем измерил взглядом поле, припорошенное снегом, искрящимся, словно соль. Оно простиралось до самого горизонта, где чернел густой, почти непроходимый из-за буреломов лес.