Последний поход «Новика»

– Вы, Степан Осипович, сейчас выступаете прямо-таки в роли посаженого отца, – заметил растерянный от напора адмирала Андрей Петрович.

– Вот именно! – согласился тот. – Ведь мне совершенно не безразлично, с кем свяжет свою жизнь сын моего бывшего начальника, с которым меня связывают многолетние довольно близкие отношения. А посему я дам указание командиру первого отряда миноносцев капитану первого ранга Матусевичу не задействовать «Бесстрашный» ни в каких-либо операциях на завтрашний день. Вы меня, надеюсь, поняли, Андрей Петрович?

«Как не понять!» – чуть было не воскликнул он, и его лицо засветилось от счастья. Тем не менее он силой воли подавил, как он считал, это проявление слабости и счел нужным доложить командующему о перегреве подшипников машины на его миноносце при движении того полным ходом в течение довольно длительного времени.

– Вот пусть ваш инженер-механик и займется этим завтра же. У нас и так, к сожалению, простаивает треть миноносцев из-за неисправностей их механизмов.

«Спасибо за помощь, Андрей Петрович! Теперь у меня будет официальный повод дать соответствующее указание Матусевичу», – отметил про себя довольный адмирал.

Андрей, предвкушая встречу с Машей, совершенно неожиданно для себя спросил:

– А на сегодняшний вечер я свободен, Степан Осипович? – и осекся, сообразив, что ляпнул недопустимую чушь.

Но слово, как известно, не воробей, вылетит – не поймаешь…

Адмирал оторопело посмотрел на него, но, увидев раскаяние на лице офицера, рассмеялся:

– Вы же, Андрей Петрович, уже зрелый, как только что убеждали меня, мужчина. К тому же еще и командир корабля. Так неужели вас надо водить на свидание с девушкой за ручку?! Извольте уж сами решать свои сердечные дела, – и, чрезвычайно довольный тем, что поймал капитана 2-го ранга на такой несуразности, с удовлетворением потер руки.

* * *

Когда ялик подошел к стенке, у которой стоял «Бесстрашный», командир распорядился:

– Останься, Федорчук, в шлюпке – может быть, она мне еще понадобится.

– Есть остаться в шлюпке! – ответил матрос и зацепил опорным крюком швартовый трос[80] миноносца.

Андрей Петрович поднялся на мостик, где его уже ожидал старший офицер, томившийся от неизвестности.

– Как поездка к адмиралу? – сразу же спросил он, истомленный переживаниями за командира, стараясь тем не менее по выражению его лица найти ответ на свой вопрос.

– Все нормально, Евгений Аркадьевич! – бодро ответил тот. – По распоряжению командующего завтра у нас будет свободный день от выходов в море. Так что передайте Сергею Сергеевичу, чтобы он спокойно занялся подшипниками и прочими механизмами машины.

– Будет исполнено, Андрей Петрович! – заверил командира лейтенант и радостно улыбнулся.

– Чему радуетесь, Евгений Аркадьевич? – усмехнулся тот. – Я-то завтра сойду на берег, а вот вам придется куковать на миноносце…

– Не имеет значения, Андрей Петрович! Выходной – он и есть выходной! А я свое еще отгуляю, когда сам стану командиром корабля. Какие мои годы!

– Надежды юношей питают… Хотя вы уже далеко не юноша, Евгений Аркадьевич. Но командиром корабля будете точно. В этом я нисколько не сомневаюсь.

– Спасибо на добром слове, Андрей Петрович! – с чувством произнес лейтенант и опять радостно улыбнулся.

Тот усмехнулся:

– Мне бы ваше настроение, Евгений Аркадьевич…

– Не проблема, Андрей Петрович! Есть отличный и проверенный способ поднять его.

– Это какой же? – подозрительно спросил командир.

– Встретиться с девушкой, – невинно улыбнулся лейтенант. – Если, конечно, таковая имеется, – хитровато уточнил он.

– И откуда же это у вас, Евгений Аркадьевич, такие глубокие познания в области мужской психологии?

– Разрешите заметить, Андрей Петрович, что эта область распространяется не только на мужскую психологию, – занял «круговую оборону» лейтенант.

– Тем не менее, должен отметить, что ход ваших мыслей правильный, – согласился командир. – Тарасов, – обернулся он к вахтенному сигнальщику, – запроси у капитана «Монголии» «добро» на посещение его судна командиром «Бесстрашного»!

– Есть! – с готовностью ответил матрос, невольно, но с интересом, прислушивавшийся к разговору офицеров, и замигал фонарем Ратьера.

Через некоторое время и «Монголия» замигала на запрос «Бесстрашного».

– Получено «добро», ваше высокоблагородие! – с видимым удовольствием доложил сигнальщик.

– Ни пуха ни пера, Андрей Петрович! – напутствовал командира старший офицер.

– К черту! – суеверно ответил тот, спускаясь с мостика.

При сходе с трапа на верхнюю палубу «Монголии» его встретил дежурный офицер.

– Дежурный офицер мичман Соколов! – представился тот. – Разрешите проводить вас к капитану судна, господин капитан 2-го ранга?

– Будьте так любезны, – согласился тот.

«Совсем еще мальчик, – отметил Андрей Петрович, следуя за мичманом. – Как-то сложится его дальнейшая служба на флоте? Начинать ее со вспомогательного госпитального судна, конечно, не очень-то здорово. Но в то же время кто-то же должен служить и на нем?» – философски рассудил он, с некоторым сожалением поглядывая на юного дежурного офицера.