Последний поход «Новика»

– Мы с тобой, Саша, можем гордиться нашим сыном! Командир крейсера… Капитан 1-го ранга… Кавалер ордена Владимира третьей степени… И все это, заметь, в тридцать четыре года!

– Чему удивляешься, Петя?! Просто Андрюша идет по твоим стопам. Только и всего, – пояснила Александра Васильевна как о само собой разумеющемся.

– Однако Владимира третьей степени я в его годы еще не имел, – возразил тот.

– А чего стоил твой Георгий четвертой степени вкупе со знаменитой седой прядью?! – и она нежно погладила его волосы.

– Слава богу, что он не испытал того, что пришлось испытать мне, – впервые за все время их совместной жизни признался он.

Ее женское сердце сжалось от ужаса, пережитого ее любимым мужчиной. И она, как за соломинку, ухватилась за очень важные для нее строки из письма сына:

– Слава богу, что «Богатырь» теперь будет стоять в доке не менее трех месяцев!

– Это почему же? – удивился Петр Михайлович, не в силах понять женскую логику.

– Так ведь целых три месяца наши ребята не будут участвовать в боях с японцами! – радостно воскликнула она, победоносно посмотрев на своего непонятливого супруга. – Неужели ты забыл о предыдущем письме Андрюши, где он описывал ужасный последний бой «Новика» с японским крейсером?!

– Нет, конечно. Хотя я и подозреваю, что он написал лишь самую малую толику пережитого им.

Глаза Александры Васильевны наполнились ужасом. Заметив это, Петр Михайлович усмехнулся:

– Наши сыновья посвятили свои жизни служению Отечеству, Саша, – укоризненно сказал он. – Это тяжелая мужская работа, и не пристало защитникам Отечества, давшим присягу на верность ему, уклоняться от нее. Это аксиома, не подлежащая обсуждению!

Александра Васильевна встала и горячо обняла мужа:

– Я все понимаю, Петя, но и ты пойми меня – я мать наших сыновей!

– Что поделаешь, Саша, если у нас с тобой разное понятие о любви к нашим детям. И это, наверное, тоже правильно. Уж так распорядился Всевышний…

– Как я рад за тебя, Андрюша! – Степан обнял брата. – А как будут рады наши родители! Да и сто пятьдесят рублей ежегодной пенсии за Владимира третьей степени будут явно не лишними.

– Это, конечно, так, Степа! Вот подремонтируемся, и неприятелю еще не поздоровится от залпов орудий нашего «Богатыря»!

– Скорей бы, Андрюша! – поддержал тот брата.

* * *

Однако 30 сентября «Громобой», перевозя батальон сухопутных войск из Владивостока в залив Посьета, наскочил на камни банки Клыкова и получил серьезные повреждения днища. Для их устранения крейсер пришлось срочно ввести в единственный во Владивостоке док, временно выведя из него крейсер «Богатырь», на котором так и не успели полностью исправить полученные им повреждения, временно заделав пробоины деревом. Ведь «Громобой» был броненосным крейсером с более мощной артиллерией главного калибра, чем бронепалубный «Богатырь», а потому и более ценным. К тому же считалось, что его повреждения значительно менее тяжелые, чем у «Богатыря», и, следовательно, на его ремонт потребуется меньше времени.

– Как же все это случилось, Лев Алексеевич? – спросил Андрей Петрович командира «Громобоя», когда они встретились перед выводом «Богатыря» из дока. – Теперь наши адмиралы, наверное, в отчаянии, не имея реальной возможности не то, что угрожать коммуникациям противника в Японском море, но и обезопасить Владивосток от его бомбардировок со стороны моря.

– И не говорите, Андрей Петрович! Стыдоба! Другого слова, пожалуй, и не подберу. А причина та же, что и с «Богатырем», – туман. Я вел «Громобой», разумеется, по счислению, но со скоростью всего шесть узлов. И только поэтому, выскочив на подводные камни уже почти у самой цели нашего перехода, которые и в ясную-то погоду не видны, повредил днище лишь с его прогибом и потерей им водонепроницаемости, но, слава богу, без подводных пробоин. Слабое, конечно, утешение, но все же…

– Такова уж наша командирская участь… – сочувственно произнес Андрей Петрович. – А как надолго «Громобой» становится в док? – с замиранием сердца спросил он.

Тот с пониманием посмотрел на него:

– Инженеры «Дальзавода» считают, что для устранения его неисправностей потребуется не менее двух-трех месяцев, – извиняющимся тоном произнес он. – Ведь повреждения днища, по докладам водолазов, наблюдаются на протяжении почти трети корпуса корабля. – И вздохнул: – А положение действительно аховое – во Владивостоке остался лишь один боеспособный крейсер «Россия», а девять малых номерных миноносцев, разумеется, не в счет. Правда, в Петербурге готовятся к отправке во Владивосток семи подводных лодок. Однако, не считая проблемы первой в истории перевозки таких кораблей по железной дороге, нашим морякам еще только предстоит освоить эти наспех построенные или закупленные за границей корабли. Так что их нельзя будет считать в полной мере готовыми к боевым действиям. Хотя, – улыбнулся он, – судя по агентурным сведениям, японцы уже сейчас проявляют беспокойство по поводу возможности появления подводных лодок здесь, во Владивостоке.