Последний рубеж

«Эрзац-танки», как прозвали очередное куниковское изобретение защитники Таманского полуострова, скорее всего, позволили бы 305-му батальону ещё долго сковывать значительно превосходившие их силы фашистской пехоты, но вновь, следуя беспощадному движению линии фронта, непреклонно откатывающейся на восток, пришлось отступить к Геленджику, взорвав уцелевшие машины, которые было невозможно протащить по камышовым зарослям Кизилташского лимана и узким перевалам крутого Маркотхского хребта…

Холостяков пристально смотрел на Цезаря, тщетно силясь понять, что у того на уме на этот раз.

– Звучит, как сказка о ковре-самолёте… – наконец произнёс он. – Кто же, по-твоему, сделает нам такие чудо-торпеды, которые будут выскакивать из воды, взрывая береговые доты?

– Новицкий! – быстро ответил Куников. – Ты сам мне рассказал, что он загремел в лапы к Бурову именно за то, что собрал пару десятков таких торпед. Прикажи выдать мне чертёжные принадлежности и дай время до завтрашнего утра. Переделать инерционный ударник и загнать торпеду на пляж – на самом деле не такая уж сложная задача. Я подготовлю чертежи и всю техническую документацию, которую ты завтра сможешь захватить с собой в Ставку и доложить, что Новицкий действовал по указанию штаба Новороссийской военно-морской базы, разрабатывавшей опытные образцы таких торпед в преддверии готовящейся операции в режиме строжайшей секретности. Этим, мол, и объясняется то, что никто ничего не знал. Уверен, там легко найдут управу на Бурова и заставят его отпустить Андрея. Что касается Мэри, то, как я думаю, подлинность и достоверность карты уже ни у кого не вызывает сомнений. Поэтому, как только решится с Новицким, вопросы и к Энделю отпадут сами собой. Как ты понимаешь, Георгий Никитич, начать формирование нашего с тобой отряда особого назначения я бы хотел именно с уцелевших бойцов своего батальона. Помоги, пожалуйста, мне и ребятам, и мы тебя не подведём.

Налетевший порыв ветра плеснул в окна звенящими россыпями мелкого града. Твёрдые зёрна звонко и часто задолбили в дребезжащее стекло, словно брошенные свысока пригоршни мелкого гравия. Суровая черноморская зима превосходящими силами давала первый серьёзный бой обессилевшей осенней природе, заковывая её в колючие торосистые льды. Но Холостяков уже видел мир совершенно в других красках. Радость от встречи с давним другом и укрепившаяся благодаря ему вера в решении многих проблем, ещё несколько часов назад казавшихся непреодолимыми, приятно грели сердце.

– Обещаю, что сделаю всё от меня зависящее, Цезарь! – твёрдо сказал он, уверенно протягивая для рукопожатия широкую ладонь и с удовольствием ощущая, как Куников крепко сжал её.

Глава 16

Обычный день слякотной черноморской зимы клонился к вечеру. В нахмуренном небе низко висели свинцовые тучи, готовые в любой момент разразиться мокрым снегом или градом. Тоскливо догорал воспалённый закат. Над его перевёрнутым изображением, размазанным невысокими широкими волнами по поверхности угрюмого моря, сгущались, наводя уныние, серые сумерки. Окутанное плотными облаками солнце тусклым багровым шаром медленно скатывалось за горизонт. Между складками гор размашисто петляла крутыми углами узкая серпантинная дорога. По её обочинам дрожали на пронизывающем ветру стволы окоченелых деревьев и ветки чахлых кустов, тонко покрытые хрустальным ледяным панцирем.

Из-за поворота донёсся дружный топот нескольких десятков пар сапог, и через какое-то время на дороге появилась группа из пятидесяти тяжело бегущих морских пехотинцев. Неровно летящие, вихрящиеся в морозном воздухе студёные снежные хлопья кололи их красные разгорячённые лица. Струи пота градом скатывались из-под шапок-ушанок и замерзали на ледяном норд-осте, больно стягивая кожу. Неприятно липли к груди и спине взопревшие под потёртыми ватниками тельняшки. Ремни, грузно оттянутые гранатами, сбились. Громкое прерывистое дыхание слышалось далеко вокруг.

В первых рядах бежали Андрей Новицкий и Эндель Мэри, титаническими усилиями Холостякова и Куникова вырванные из лап НКВД. Сам Цезарь бежал позади отряда, подбадривая людей и подгоняя отстающих.

– Не снижать темп! – грозным рокотом прорывался его голос сквозь упругие нахлёсты свистящего норд-оста. – Тяжело в учении, ещё тяжелее в бою. Так что не расслабляться!

Пару недель назад Холостяков, во время визита в Ставку получивший вместе со званием контр-адмирала указания приступить к формированию первой группы вспомогательного десанта, вызвал к себе подчинённых ему командиров всех рангов и распорядился отпускать в распоряжение Куникова любых людей, которые выразят желание войти в отряд особого назначения. Однако сам майор отбирал не всех. Он лично беседовал с каждым, выясняя мотивы и настроения, отдавая предпочтения тем, кто мог внятно объяснить, зачем соглашается на участие в опаснейшей десантной операции, и с ходу отказывая пускавшимся в пространные рассуждения.