Последний рубеж

Андрей, уже порядком выбившийся из сил, понимал, что не преодолел ещё и половины пути, поэтому на пределе возможностей карабкался по почти отвесным горным тропам, лишь иногда позволяя себе коротко петлять вдоль по склонам. Выбравшись на один из относительно плоских участков, он забросил ППШ за спину и, не осматриваясь по сторонам, бегом бросился к следующему перевалу.

В темноте сбоку от него внезапно треснул оглушительный гром, и блеснувшая череда коротких вспышек контрастно высветила три фигуры в песочно-коричневой румынской форме. Новицкий припал к земле, и в лицо ему ударило комками замёрзшей грязи, выбитыми близко прошедшей автоматной очередью. Он быстро откатился за невысокий камень, стащил со спины автомат и только тогда, после этого резкого движения, почувствовал сильное жжение в боку. Быстро осмотревшись, Андрей заметил, что на порванной пулей поле́ ватника, вмиг промокшей, расползается красное пятно.

Резко вспоров тугой полог недолго длившейся тишины, в камень, звонко рикошетя, хлестнули пули. Натренированным чутьём Новицкий определил, что стреляют из двух стволов, значит, третий подбирается к нему под прикрытием других. Он переложил автомат в левую руку, выждал несколько секунд и, резко высунувшись из-за камня с неожиданной для нападавших стороны, почти в упор всадил полмагазина патронов в уже близко подбежавшего румынского пехотинца.

Едва двое оставшихся в живых румын успели перенести на Андрея направление своей стрельбы, он перехватил автомат правой рукой, перекувыркнулся за укрытием и, внезапно показавшись с другой стороны, выпустил в растерявшихся румын оставшуюся половину патронов. Один из них успел отпрянуть за дерево, а второй, неуклюже пошатнувшись, упал с простреленной грудью.

Последний диверсант принялся длинными раскатистыми очередями отчаянно палить по камню, за которым затаился оставшийся без патронов раненый Новицкий. Когда пехотинец полностью расстрелял боезапас, Андрей выскочил из-за укрытия, чтобы подобрать оружие первого убитого. Однако, прежде чем он успел до него добраться, сильнейший удар сбил его с ног – последний румын оказался намного быстрее и крепче Новицкого.

Это был необыкновенно высокий и жилистый солдат, яростно сжимавший длинные крепкие руки в огромные кулаки. Его большой рот растянулся в широкой улыбке, в глазах сверкала ярость победителя, подбежавшего добить жертву. Не дожидаясь, пока верзила размозжит ему череп, Новицкий вскочил и первым бросился на него, однако тот вновь мощнейшим прямым ударом ноги легко отбросил его. Андрей далеко отлетел и упал в нескольких метрах от крутого обрыва.

Румын выхватил из-за голенища сапога длинную финку и двинулся на Новицкого. Тот начал отползать, пока не обнаружил, что позади него – скользкий край пропасти. Диверсант, воодушевлённо что-то выкрикнув, кинулся на Андрея и, навалившись сверху всем телом, попытался ударить ножом. Новицкий перехватил его руку и на несколько секунд задержал удар направленного прямо в горло лезвия. Однако силы были явно не равны, и клинок стал медленно опускаться вниз.

Отстраняясь от ножа, Андрей свесил голову с края обрыва и, сильно запрокинув её назад, увидел широко раскинувшуюся позади него чёрную пустоту. Где-то там, вдалеке, плескалось недоступное его взгляду море, по которому шли катера с куниковским десантом – прямо на верную смерть… Вдруг Новицкий вспомнил ночь, проведенную до войны в походе, когда он напугал Полину, спрыгнув на уступ. Тогда так же красиво светили звёзды, непроглядная мгла так же окутывала скрывающийся под скалой морской простор, и так же чернели нависавшие с обеих сторон горы.

«Да это же и есть тот самый обрыв со скалистым уступом!» – вдруг сообразил Андрей. Он согнул ноги в коленях, изо всех сил оттолкнулся от холодной земли и вместе с румыном, уже почти вонзившим клинок в его горло, опрокинулся вниз. Больно ударившись об обледеневшие камни, Новицкий прижался спиной к стене скалы и, собрав все силы, отбросил ногой рухнувшего рядом с ним диверсанта. Тот откатился на противоположный конец уступа и повис с него, успев в последний момент схватиться одной рукой за каменистый край. Андрей быстро поднял валявшийся рядом широкий обломок мергеля и с размаху ударил остро зазубренной гранью по зацепившимся за обледенелый край уступа пальцам. Румын, дико заорав, сорвался вниз. Мрачная глубина тут же скрыла его, но Новицкий, хорошо помнивший эту пропасть, мог представить, как тот падает с огромной высоты, разбиваясь о заострённые углы скал.

Андрей вскарабкался с уступа вверх на обрыв. Сквозь прижатые к простреленному боку пальцы на снег капала кровь. Подобрав последний снаряжённый патронами автомат румын, он побежал дальше к батарее Зубкова.