Последний рубеж

И Боррлом Зоке начал свой рассказ:

— Когда-то, много веков назад, на той земле, где ныне живут муллваты, существовало небольшое государство людей, которые называли себя Истинными Сыновьями Агана. Я так вам скажу: это был очень красивый и умный народ. В дошедших до нас легендах говорится, что это были люди, которые искали мудрость в чистоте своего сердца, но жили скромно и творили добро без шума. И это был народ с очень развитой цивилизацией. — Взглянув мельком на Харднетта, потом на Грина, ученый уточнил: — И в культурном, и в этическом, и в технологическом плане развитой. Это принципиально. Так вот. Все у них, у Истинных Сыновей Агана, складывалось прекрасно. Государство процветало, соседи до поры до времени не досаждали, поля колосились, а стада тучнели. Только одно их тяготило.

Подобравшись к этому месту своего рассказа, Боррлом Зоке принял чрезвычайно важный вид и взял многозначительную паузу. Первым не вытерпел Грин:

— Ну и что же их тяготило?

— Несовершенство Мира! — с патетикой в голосе объявил ученый. — Не больше, но и не меньше.

Харднетт обескураженно покачал головой и покосился на Грина. А у того лицо сделалось каменным. Тема была для майора больной.

Боррлом Зоке тем временем продолжал:

— Долго думали самые мудрые из Истинных Сыновей Агана над причиной подобного положения вещей. И однажды решили, что все проблемы Мира происходят оттого, что нет у Мира сердца.

— И тогда для гармонизации Мира они сами смастерили для него сердце? — предположил полковник.

— Да, так и есть, — кивнул ученый. — Они создали Сердце, дабы источало оно доброту во все пределы Мира. Произошло это во времена правителя Доумша, правнука правителя Анкмта, родоначальника династии Эхташм, который… В общем, давным-давно это произошло. А чтобы не могли пробраться к Сердцу Мира злые люди и демоны ночи, его поместили в глубоком подземелье, над которым выстроили храм.

Грин, повернувшись к Харднетту, счел нужным пояснить:

— Это тот самый Храм Сердца, который в Айверройоке.

— Так и есть, — подтвердил Боррлом Зоке. — Тот самый Храм Сердца, который в Городе Безруких. И я вам так скажу: это сооружение является свидетельством изумительного взлета инженерной и технологической мысли. И чтобы там ни думали…

— Подождите, — прервал ученого Харднетт. — Что за странный топоним — «Город Безруких»?

Ученый пожал плечами:

— Совсем не странный. Потому так и называется, что многие из его жителей безруки.

— Это почему так про…

Харднетт еще не успел закончить, а сообразительный Боррлом Зоке уже объяснял:

— Среди Истинных Сыновей Агана выделялось тринадцать великих воинов — Хранителей Сердца Мира. Каждый из Хранителей владел страшной силы оружием, исполненным в виде браслета. Почему в виде браслета, честно говоря, не знаю. Полагаю, для удобства. Так вот, с этим оружием не все так просто. Всякий кандидат в Хранители надевал на руку освободившийся браслет, и если по своим физическим и ментальным качествам человек подходил, то браслет уже невозможно было снять с руки до самой смерти. — Ученый вновь посмотрел сначала на Харднетта, потом на Грина. Убедившись, что те слушают его с большим вниманием, он продолжил: — Так раньше было и так происходит до сих пор. Как видите, процедура проста, быстра и вполне демократична. Вызвался, надел браслет, не снимается — подходишь. А если ты не подходишь, тогда…

Полковник попытался догадаться сам:

— Тогда тебе отрубают руку?

— Тогда браслет сам отрезает кандидату руку, — невозмутимо поправил Боррлом Зоке. — Такое вот хитрое устройство. Такое вот своеобразное испытание.

— Сильно! — удивленно покачал головой Грин.

— Это что-то вроде нашей оружейной системы распознавания хозяина, обязательной по «сто-пять-три», — прикинул Харднетт. — Ну-ну, и что дальше, профессор?

Боррлом Зоке наморщил лоб:

— На чем прервались?

— На сотворении Сердца Мира, — напомнил полковник. — Сотворили. Застучало?

— Застучало. И все бы хорошо, да только на его стук потянулись из Бездны Звери. И когда…

— Подождите секунду, — прервал его Харднетт. — Я хочу кое-что уточнить во избежание разночтений. Сердце Мира — это техническое устройство?

— Ну да. Конечно. Некий механизм.

— Вы его видели?

— Хранители никого не подпускают к Храму.

— Даже своих?

— А кто это — «свои»? — в лоб спросил Боррлом Зоке.

Харднетт понимающе хмыкнул и дал задний ход:

— Вопрос снят с повестки. Итак, Сердце — это механизм. А Звери тогда кто?

— Звери — это Звери. Существа, которые стремятся уничтожить Сердце Мира. Появляются в пик времени тллонг. Вы знаете, что такое тллонг?

— Слышал, — кивнул полковник.

— Так вот, — продолжил рассказ ученый. — Звери выползают из Бездны, восемь дней гоняются за всем, что шевелится, убивают всех подряд, забирая себе силу убиенных, а на девятый день наступают на город в надежде добраться до Храма Сердца. Вот смотрите.

Профессор вытащил из складок своего одеяния нечто, очень напоминающее камень, и кинул его на стол.

— Что это? — спросил Грин, склонившись над столом. — Камень?

— Мышь, — ответил Боррлом Зоке. — Убитая Зверем полевая мышь. Подобрал после прошлого нашествия.