Послушная жена

– Папа, это же Массимо. Мой муж. Он хороший человек. – И пускалась в очередные объяснения, что да, она вышла замуж, и да, отец был на свадьбе.

Бедный Массимо. Очень странно, что при всей своей благовоспитанности Роберт злился на человека, который раскошеливался на его содержание в приличном доме престарелых, где старик мог ходить в любимых брюках, а не в застиранной казенной пижаме.

Когда мы шли к машине, Лара всегда оборачивалась и, широко улыбаясь, порывисто махала отцу рукой, а тот стоял, прижав ладони к стеклу, и через окно большого эркера в общей гостиной смотрел, как дочь уходит. В машине она обычно начинала захлебываться рыданиями.

– Я чувствую себя такой виноватой, что покидаю его. Скорее бы сдать экзамен, чтобы приезжать самой, когда захочу. – Лара помолчала. – Хотя ты, конечно, проявляешь чудеса великодушия, по первому требованию привозя меня сюда. За последние несколько месяцев я бываю у папы чаще, чем за минувшие два года.

– Почему бы тебе иногда не привозить его к себе? Пусть знает: дочь рядом, всегда придет, поможет, поухаживает. Тем более он ведь не совсем немощный, верно? За ним просто нужен хороший пригляд.

Лицо у Лары затуманилось.

– Я об этом постоянно думаю, но боюсь, что Массимо идея не очень-то понравится. С папой ведь иногда довольно сложно, и все же мне бы хотелось, чтобы внук общался с дедом. Сандро я сюда привезти не могу, потому что ему потом будут сниться кошмары. Хоть здесь вроде бы все в норме, но есть и что-то от «Пролетая над гнездом кукушки»[36].

Иногда мне удавалось вытряхнуть из нее угоднический вздор в духе «нельзя никого расстраивать»:

– Это же твой папа. Если Массимо будет сильно против, возьми да объясни, что ему предстоит видеться с твоим отцом всего несколько раз в году, а мы вынуждены мириться с его старой ведьмой-матерью круглые сутки каждый божий день.

Лара кивнула:

– Тут ты права.

Слава богу, с моей мамой гораздо легче, хвала ее открытому характеру и умеренным взглядам.

Глава сороковая Лара

Я по-прежнему пыталась спровоцировать Массимо. Сообщала о том, что делаю, покупаю, решаю, не посоветовавшись с ним, и все ждала, когда он вспылит. Но муж лишь иногда вздергивал бровь, а потом обнимал меня и говорил: «Все что угодно, только бы ты была счастлива». Вспышки гнева у него случались – ну а кто из нас идеален, – но Массимо злился не на меня, а только из-за работы, как и Нико временами: бранился на некомпетентность коллег, проклинал уменьшение потока клиентов. Со мной же муж был сама доброта и часто хвалил. Массировал мне шею, приносил цветы, рассыпался в комплиментах, уверяя, что я самая привлекательная женщина на свете. Безумствовал с подарками, возвращаясь из поездок: сумки, часы, даже красно-зеленое пальто, которое показалось мне немного вычурным, но, по мнению Массимо, делало меня «по-итальянски стильной».

Однако смягчиться я не могла. Не могла до конца поверить, что человек, убивший мою кошку и долгие годы старательно травивший мне душу, вдруг, как в сказке, обернулся принцем на белом коне. У меня в душе словно поселился одуванчик недоверия, разбрасывающий семена каждый раз, когда я пыталась вырвать его цепкий корень.

Но сегодня ни о чем таком думать было нельзя. Предстоял экзамен по вождению, а значит, нужна ясная голова. С теорией я уже справилась благодаря Мэгги, которая каждый раз по пути к папе задавала мне вопросы, но теперь предстояло показать себя по-настоящему. Я специально записалась на пятницу, когда Массимо уехал на несколько дней по делам. Мне и без него хватало проблем: с собственной неуверенностью бы справиться, так что для переживаний по поводу того, как муженек отреагирует на мой маленький сюрприз, сил уже не оставалось. Мэгги, везя меня на экзамен, словно сканировала мне мозги. Хотелось даже отвернуться от ее взгляда из опасения, что она увидит глубоко укрытую правду: страх провалить экзамен, страх переменить жизнь, страх ошибиться. Мэгги побарабанила пальцами по рулю.

– Вот ведь сидишь и сама себя накручиваешь. Прямо слышу, как жужжат шестеренки: «У меня не получится разворот в три приема», «Папа всегда говорил, что мне не стоит учиться водить», «Массимо может рассердиться, ведь мы провернули дельце у него за спиной». Да ладно! Сделай это для себя, для Сандро, для папы. Ведь станет куда лучше, если ты обретешь немного свободы. Ты умна, образованна и не хочешь во всем зависеть от других, так зачем превращаться в маленькую домохозяюшку. Боже, да будь у меня твои мозги, я бы в премьер-министры баллотировалась.

Я кивнула, вытирая потные ладони о брюки, а Мэгги крепко обняла меня. Такое непосредственное и обильное проявление чувств мне было все еще непривычно. И я, сказать по чести, завидовала той естественности, с которой невестка заключала в объятия всех и каждого, набрасывалась на Берил, сграбастывала Сэма, кидалась на шею Нико, когда тот возвращался с работы. Просто обычное приветствие: мол, рада, что ты вернулся. А не тот страстный поцелуй, который предпочитал Массимо, с намеком на дальнейший секс.

Я вышла из машины и пообещала: