Посмертные записки Пиквикского клуба

— Не... что?! — воскликнул маленький судья.

— Не заперта, милорд, — объяснил сарджент Снаббин.

— Она сказала «не заложена», — возразил с хитрым видом маленький судья.

— Это одно и то же, милорд, — сказал сарджент Снаббин.

Маленький судья посмотрел на него с сомнением и буркнул, что возьмет это на заметку. Миссис Клаппинс продолжала:

— Я заглянула, джентльмены, чтобы только поздороваться, а там уж поднялась по лестнице и вошла в заднюю комнату... В передней комнате, джентльмены, были слышны голоса, и...

— Вы, вероятно, стали подслушивать, миссис Клаппинс? — спросил сарджент Базфаз.

— Прошу прощенья, сэр! — произнесла миссис Клаппинс величественно. — Я не опустилась бы до такого. Голоса были очень громкие, сэр, и они сами проникали мне в уши...

— Прекрасно, миссис Клаппинс, вы не подслушивали, но вы слышали голоса. И один из них принадлежал мистеру Пиквику?

— Да, сэр.

И миссис Клаппинс, подтвердив, что мистер Пиквик обращался к миссис Бардль, мало-помалу и с помощью многочисленных вопросов воспроизвела разговор, который нашим читателям уже известен.

Жюри насторожилось, а сарджент Базфаз улыбнулся и сел. Лица присяжных стали поистине угрожающими, когда сарджент Снаббин заявил, что он не будет подвергать свидетельницу перекрестному допросу, так как мистер Пиквик признает ее показания правильными.

Миссис Клаппинс, раз сломав лед, нашла, что ей представляется удобный случай порассуждать о собственных домашних делах, поэтому она незамедлительно оповестила суд о том, что в настоящее время она — мать восьмерых детей и питает надежду одарить мистера Клаппинса девятым через каких-нибудь шесть месяцев, считая от настоящего дня.

На этом интересном месте маленький судья с большим раздражением прервал ее, вследствие чего достойная леди и миссис Сендерс были без дальнейших разговоров вежливо выпровожены из зала суда под эскортом мистера Джексона.

— Натэниел Уинкль! — провозгласил мистер Скимпин.

— Здесь, — откликнулся слабый голос.

Мистер Уинкль поднялся на свидетельскую кафедру и, приняв должную присягу, очень почтительно поклонился судье.

— Смотрите не на меня, сэр, — резко сказал судья в ответ на приветствие, — смотрите на жюри.

Мистер Уинкль исполнил приказание и обратил взгляд туда, где, по его мнению, с наибольшей вероятностью должны были находиться присяжные, ибо видеть что-нибудь в его состоянии душевного смятения было решительно невозможно.

Мистера Уинкля допрашивал мистер Скимпин, который, будучи многообещающим молодым человеком сорока двух или сорока трех лет, конечно, жаждал смутить свидетеля, явно расположенного в пользу противной стороны.

— Не будете ли вы так добры, сэр, сообщить его светлости и присяжным ваше имя? — начал он, наклоняясь вперед, чтоб выслушать ответ и в то же время бросить на присяжных взгляд, который как бы предупреждал их, что при склонности давать ложные показания мистер Уинкль, пожалуй, назовется чужим именем.

— Уинкль, — ответил свидетель.

— Какое имя вам дали при крещении, сэр? — сердито спросил маленький судья.

— Натэниел, сэр.

— Дэниел... Второе имя есть?

— Натэниел, сэр... милорд, я хотел сказать.

— Натэниел Дэниел или Дэниел Натэниел?

— Нет, милорд, только Натэниел; без всякого Дэниела.

— Зачем же вы сказали Дэниел, сэр? — спросил судья.

— Я не говорил, милорд... — ответил мистер Уинкль.

— Вы сказали, сэр! — возразил судья, сурово нахмурив брови. — Как бы я мог записать Дэниел, если вы этого не говорили?

Довод был, конечно, неоспоримый.

— У мистера Уинкля довольно слабая память, милорд, — вставил мистер Скимпин, снова посмотрев на присяжных, — но я надеюсь, что мы найдем способ сделать ее более твердой.

— Будьте осмотрительнее, сэр, — сказал маленький судья, зловеще глядя на свидетеля.

Несчастный мистер Уинкль поклонился. Он изо всех сил старался держаться непринужденно, но жалкие потуги на развязность делали его похожим на попавшегося воришку.

— Теперь, мистер Уинкль, потрудитесь прислушаться к моим вопросам, сэр, — сказал мистер Скимпин, — и позвольте мне посоветовать вам в ваших собственных интересах следовать рекомендации его светлости и быть осмотрительным. Итак, вы близкий друг Пиквика, ответчика, не правда ли?

— Сколько я могу припомнить, я знаю мистера Пиквика около...

— Мистер Уинкль, прошу вас, не уклоняйтесь от вопроса. Вы близкий друг ответчика или нет?

— Я как раз хотел сказать...

— Угодно вам ответить на мой вопрос, сэр, да или нет?

— Если вы не будете отвечать на вопрос, вы будете оштрафованы, сэр! — вставил маленький судья, отрываясь от своей записной книжки.

— Итак, сэр, — сказал мистер Скимпин, — да или нет, я вас спрашиваю!

— Да, я его друг, — ответил мистер Уинкль.

— Да, вы — его друг. Но почему вы не могли сказать этого сразу? Может быть, вы знакомы также с истицей... мистер Уинкль?

— Я с нею не знаком, но я ее видел.

— А! Вы не знакомы, но вы ее видели. В таком случае потрудитесь объяснить джентльменам присяжным, что вы под этим разумеете, мистер Уинкль.

— Я разумею под этим то, что у меня нет с нею близкого знакомства, но что я ее видел, когда посещал мистера Пиквика на Госуэлл-стрит.