Посмертные записки Пиквикского клуба

— Сколько раз вы ее видели, сэр?

— Сколько раз?

Этот вопрос снова послужил поводом для пререканий. Сначала мистер Уинкль заявил, что решительно не берется определить с точностью, сколько раз он видел миссис Бардль. Тогда его спросили, видел ли он миссис Бардль раз двадцать. «Наверное, больше», — ответил он. Тогда его спросили, может быть, он видел ее сто раз, может ли он под присягою утверждать, что видел ее не больше пятидесяти раз, может быть, он видел ее, по крайней мере, семьдесят пять раз и т.д. И наконец пришли к удовлетворительному заключению, что ему следовало бы быть поосмотрительнее и помнить, где он находится. Когда свидетель был доведен таким образом до полного нервного изнеможения, допрос продолжался:

— Мистер Уинкль, помните ли вы, что посетили ответчика Пиквика в его квартире, в доме истицы на Госуэлл-стрит, в упомянутое утро в июле прошлого года?

— Да, я помню.

— Не сопровождали ли вас двое друзей, один по имени Тапмен, а другой по имени Снодграсс?

— Да, сэр.

— Они здесь?

— Да, сэр, — ответил мистер Уинкль и стал искать взглядом своих друзей.

— Я прошу вас слушать меня, мистер Уинкль, и не беспокоиться о ваших друзьях, — проговорил мистер Скимпин, опять выразительно взглядывая на присяжных. — Они должны будут дать свои показания без предварительного совещания с вами, если таковое уже не имело места (новый взгляд в сторону присяжных). Итак, сэр, потрудитесь сказать джентльменам присяжным, что вы увидели, когда вошли в комнату ответчика в то утро, о котором идет речь. Пожалуйста, рассказывайте, сэр: рано или поздно, но мы получим ваши показания.

— Ответчик мистер Пиквик поддерживал истицу на руках, обхватив ее за талию, — отвечал мистер Уинкль с понятной нерешительностью, — истица была, по-видимому, в обмороке.

— Говорил ответчик что-нибудь?

— Я слышал, что он назвал миссис Бардль «голубушкой» и уговаривал успокоиться, указывая ей на положение, в котором они окажутся, если кто-нибудь увидит их или что-то в этом роде.

— Теперь, мистер Уинкль, мне остается предложить вам еще один вопрос, но при этом я прошу вас помнить предостережение его светлости. Можете ли вы под присягой показать, что ответчик Пиквик не говорил в эту минуту: «Миссис Бардль, голубушка, не волнуйтесь. Вы скоро окажетесь в положении, когда вас никто не обидит», или что-нибудь в этом роде.

— Я... я, конечно, понял его не так, — пробормотал мистер Уинкль, пораженный таким истолкованием нескольких слов, которые он уловил. — Я был на лестнице и не мог ясно слышать, но у меня создалось впечатление, что...

— Джентльменам присяжным не нужны ваши впечатления, мистер Уинкль, которые, подозреваю, непригодны для честных, прямых людей, — прервал его мистер Скимпин. — Вы были на лестнице и не могли ясно расслышать, но вы не присягнете, что Пиквик не употреблял выражений, которые я привел? Не так ли?

— Нет, не присягну, — ответил мистер Уинкль.

Мистер Скимпин с торжествующим видом сел на свое место.

До сих пор все свидетельства были не в пользу мистера Пиквика, а потому мистер Фанки встал, чтобы при перекрестном допросе выудить у мистера Уинкля что-нибудь положительное о своем клиенте.

— Мистер Уинкль, — начал мистер Фанки, — кажется, мистер Пиквик человек уже немолодой?

— О да! Он мог бы быть мне отцом.

— Вы сообщили моему высокоученому другу, что знаете его уже давно. Были ли у вас когда-нибудь причины думать, что он собирается жениться?

— О нет! Никогда! — воскликнул мистер Уинкль с таким рвением, что мистеру Фанки следовало бы мгновенно прогнать его с кафедры. Опытные адвокаты знают, что существует два рода крайне неудобных свидетелей: упирающиеся свидетели и слишком ретивые свидетели; на долю мистера Уинкля выпало выступить в обеих ролях.

— Не было ли в его поведении по отношению к лицам другого пола чего-нибудь, что заставляло вас думать, что он в последнее время помышлял о бракосочетании?

— О нет, конечно, нет! — вскричал мистер Уинкль.

— Вы никогда не замечали в его обращении с миссис Бардль или с какой-нибудь другой женщиной чего-нибудь хотя бы мало-мальски подозрительного? — продолжал мистер Фанки, собираясь сесть, потому что мистер Снаббин усиленно мигал ему.

— Н...н...нет! — ответил мистер Уинкль. — За исключением ничтожного случая, который, я уверен, можно объяснить.

Это неудачное признание, разумеется, не было бы сделано, если бы незадачливый мистер Фанки сел именно тогда, когда ему подмигнул сарджент Снаббин, а не после того, как злополучные слова сорвались с языка мистера Уинкля. Сарджент Снаббин с несколько излишней поспешностью предложил свидетелю удалиться, что тот и собрался исполнить с большой готовностью, когда сарджент Базфаз остановил его.

— Постойте, мистер Уинкль! — сказал он. — Не будет ли угодно вашей светлости спросить свидетеля, при каких обстоятельствах джентльмен, годящийся ему в отцы, вел себя в отношении женщины подозрительно?

— Сэр, — произнес судья, обращаясь к несчастному и замученному мистеру Уинклю, — вы слышали вопрос? Потрудитесь рассказать нам о случае, о котором вы упомянули.