Посмертные записки Пиквикского клуба

— Хорошо, хорошо, Сэм. Но я, пожалуй, разгорячился, и сперва мне хотелось бы выпить стаканчик грога. Где бы нам взять его, Сэм?

Познания мистера Уэллера о Лондоне были обширны и оригинальны. Нисколько не задумываясь, он ответил:

— Второй поворот направо, предпоследний дом по этой же стороне. Займите отделение у самого камина, там у столика нет ножки посредине, а у всех остальных она есть, и это очень неудобно.

Мистер Пиквик, точно исполнив указания своего слуги, вошел в таверну, где перед ним скоро очутился горячий грог, а перед мистером Уэллером, севшим за тот же стол, но на почтительном расстоянии от своего хозяина, пинта портера.

Помещение, и котором они сидели, пользовалось, по-видимому, особенным расположением кучеров пассажирских карет, ибо несколько джентльменов, по всем признакам принадлежавших к этой просвещенной профессии, курили и пили в различных отделениях. В числе их был плотный, краснолицый пожилой человек, сидевший как раз против мистера Пиквика и привлекший его внимание. Толстяк увлеченно курил, но после каждых пяти-шести затяжек вынимал трубку изо рта и взглядывал сначала на мистера Уэллера, а потом на мистера Пиквика. Затем он погружал лицо в кружку, сколько позволяли ее внушительные размеры, и снова взглядывал на Сэма и на мистера Пиквика. Снова пускал дым и снова взглядывал. Наконец, положив ноги на соседнюю скамью, он прислонился спиной к стене и принялся пускать дым без остановки, рассматривая сквозь его клубы вновь прибывших.

Сначала Сэм не заметил странного поведения толстяка, но потом и он стал смотреть в его сторону так пристально, словно увидел нечто давно знакомое. Наконец толстяк, исторгнув из трубки целое кучевое облако, сдавленным голосом, похожим на голос чревовещателя, произнес:

— Никак Сэмми?

— Глазам не верю, — сказал мистер Уэллер изумленно. — Старикан!

— Старикан? — спросил мистер Пиквик. — Какой старикан?

— Мой папаша, сэр. Ну, как поживаешь, ветхозаветный? — Выразив сим замечательным образом сыновнюю нежность, мистер Уэллер очистил возле себя место для толстяка, который, держа трубку в зубах и кружку в руках, подошел приветствовать его.

— Ну что, Сэмми, — проговорил отец, — года два не видались?

— Вроде того, старина, — отозвался сын. — Как мачеха?

— Вот что я тебе скажу, Сэмми, — торжественно произнес мистер Уэллер-старший. — Никогда не было вдовы прекраснее моей второй половины, и все, что я теперь скажу: очень жалко, что она переменила свое положение — в жены не годится, Сэмми!

— Не годится, вот как? — переспросил мистер Уэллер-младший.

Старший мистер Уэллер покачал головой и со вздохом ответил:

— Я поторопился, Сэмми, поторопился. Учись на примере отца, мой мальчик, и берегись вдов, особливо тех, что содержат постоялый двор, Сэмми!

После довольно продолжительного молчания он обратился к мистеру Пиквику:

— Прошу прощенья, сэр. Надеюсь, я вас не задел, сэр? Надеюсь, вы не женаты на вдове, сэр?

— Я? Нет, — ответил мистер Пиквик, расхохотавшись.

Пока он смеялся, Сэм Уэллер шепотом оповестил своего родителя, в каких отношениях он состоит с этим джентльменом.

— Прошу прощенья, сэр, — заговорил мистер Уэллер-старший, снимая шляпу. — Надеюсь, вы довольны Сэмом, сэр?

— Вполне, — сказал мистер Пиквик.

— Очень рад это слышать, сэр. Уж я постарался дать ему хорошее воспитание, сэр. Бывало, пущу мальца на улицу, и пусть изворачивается как знает. Это единственный способ вырастить парня сметливым, сэр.

— Довольно опасный способ, я бы сказал, — заметил мистер Пиквик с улыбкою.

— И не очень надежный, — добавил мистер Уэллер, — на днях меня здорово провели.

— Ну! — сказал отец.

— Точно! — подтвердил сын и коротко поведал о том, как он попался на удочку Джоба Троттера.

Мистер Уэллер-старший выслушал этот рассказ с величайшим вниманием.

— Один из этих молодцов — худой и высокий, с длинными волосами, и говорит, как лошадь скачет, а другой — в малиновом, головастый? — спросил он, когда сын замолчал.

— Да, да! Они! — с величайшей живостью вскричали мистер Пиквик и Сэм.

— Тогда я знаю, где они, — сказал мистер Уэллер. — Они в Ипсуиче, в добром здравии оба.

— Быть не может! — воскликнул мистер Пиквик.

— Факт! — сказал мистер Уэллер. — Иногда я езжу в Ипсуич заместо одного приятеля. Я работал как раз назавтра после того, как вы схватили ревматизм, и они сели ко мне в карету в «Черном Парне» в Чемсфорде. Этот — в малиновом — говорил мне, что они пробудут там долго.

— Я еду за ними! — провозгласил мистер Пиквик. — Ипсуич не хуже всякого другого места.

— Ты уверен, родитель, что это они?

— Вполне, Сэмми, вполне. Очень заметная у них наружность. Я еще подивился, что джентльмен запанибрата со своим слугой. А кроме того, я слышал, они потешались над тем, как обработали старую петарду.

— Старое что? — переспросил мистер Пиквик.

— Старую петарду, сэр. Это они — про вас, сэр, уж я знаю.

— Я еду за ними! — вскричал мистер Пиквик, ударяя кулаком по столу.

— Послезавтра я отправляюсь с каретой на Ипсуич, сэр, — сказал мистер Уэллер-старший, — из «Быка» в Уайтчепле; поезжайте со мной.