Пост-капитан

Он бросил взгляд через плечо, увидел испанца — великолепный набор парусов — услышал громкие и ясные крики с его борта, сжал зубы и крутанул штурвал. Если испанец попадёт под его залп — это его дело.

Корабль поворачивал, руль круто положен на борт. Орудия разразились неспешным перекатывающимся громом. Грот-мачта «Беллоны» медленно пошла вниз, вниз, прямо через борт, вместе со всеми парусами. В следующий миг она была уже в бурунах. Он увидел медную обшивку её корпуса; в два приёма её затащило на риф, она легла на бок, и волны перекатились через неё.

— Вот так, сэр, я загнал её на скалы возле Хихона. В отлив я хотел выслать шлюпки, чтобы её сожгли, но испанцы заявили мне, что она находится в их территориальных водах, и что они не допустят подобных действий. Однако они также передали, что днище её безнадежно пробито и киль сломан.

Адмирал Харт смотрел на него с откровенной неприязнью.

— Насколько я вас понимаю, — сказал он, — вы оставили ценные торговые суда, когда до них было рукой подать, ради погони за каким-то мерзким приватиром, который даже не захватили.

— Я уничтожил его, сэр.

— О да, конечно. Слыхали мы немало баек об этих кораблях, выброшенных на скалы, с пробитым днищем, и так далее, и тому подобное; а через месяц они снова появляются как новенькие. Легко сказать: «Я загнал его на скалы». Кто угодно может так сказать, да только он не получит за это никаких выплат, ни подушных, ни пушечных. Нет-нет, это всё ваш дурацкий план парусности; если бы вы могли поставить брамсели, у вас была бы куча времени, чтобы схватить торговцев, а затем вышибить мозги у этих негодяев, которых вы вроде как уничтожили. Эти бентинки, да при ветре кроме штормового — я такого себе не представляю.

— Без них я ни разу не смог выйти на ветер от конвоя, сэр; и я уверяю вас, что при большей площади парусности на «Поликресте» его только будет сильнее прижимать к воде.

— Значит, мы должны вас понимать так, что чем меньше вы поставите парусов, тем быстрее пойдёте? — сказал Харт и поглядел на секретаря; тот хихикнул. — Нет-нет: обычно считается, что адмирал всё ж таки о таких вещах знает больше, нежели коммандер; и чтобы я больше не слышал об этой сказочной оснастке. Ваш шлюп достаточно необычен и без того, чтобы превращать его в идиотскую плавающую треуголку, посмешище для флота, ползущее на пяти узлах, потому что вы не изволили поставить больше парусов. И да, что вы скажете о том голландском галиоте?

— Я должен признать, что он ускользнул от меня, сэр.

— А кто его сцапал на следующий день, со всем его золотым песком и слоновой костью? «Аметист», конечно. Опять «Аметист», а вас даже в пределах видимости не было. Я уже не говорю о... скажем так, вас это не касается. Сеймур — счастливчик: десять тысяч гиней по самым скромным подсчётам. Вы меня глубоко разочаровали, капитан Обри. Я отправляю вас в крейсирование на новеньком шлюпе, и что вы делаете? Вы возвращаетесь с пустыми руками, на ни на что уже не похожем судне, откачивающем воду день и ночь; половины рангоута и такелажа нет; пять убитых, семь раненых, рассказываете мне тут сказки о каком-то маленьком приватирчике, которого вы загнали на какую-то более или менее воображаемую скалу, и требуете ремонта. И не говорите мне ничего о болтах и такелаже из отходов, — сказал он, поднимая руку. — Я всё это уже слышал раньше. И ещё я слышал о ваших похождениях на берегу, пока меня не было. Позвольте вам напомнить, что капитан не может ночевать вне своего корабля без особого на то позволения.

— В самом деле, сэр? — спросил Джек, подавшись вперёд. — Могу я попросить у вас уточнений? Вы упрекаете меня в том, что я ночевал не на борту своего корабля?

— Я не говорил, что вы на нём не ночевали, разве нет? — сказал Харт.

— Тогда позвольте спросить, как мне понимать ваше замечание?

— Ладно, неважно, — ответил Харт, поигрывая ножом для разрезания бумаги. И, с неодолимым стремлением съязвить, заметил:

— Но вот что я вам скажу: ваши марсели — позор для флота. Почему вы не могли свернуть их по-якорному?

Придирка была слишком очевидна, чтобы задеть. Щегольские фрегаты с полными и хорошо обученными экипажами — те да, могли сворачивать свои паруса по-якорному, а не по-походному, но и то только в гавани или для смотра в Спитхеде.

— Что ж, — сказал Харт, который прекрасно об это знал. — Как я уже говорил, я в вас разочарован. Вы отправитесь с балтийским конвоем, а остальное время, думаю, будете выполнять разные поручения в Ла-Манше. Это вам больше подходит. Балтийский конвой будет сформирован в течение нескольких дней. А, кстати, вспомнил: у меня в высшей степени необычное послание от Адмиралтейства. Этот запечатанный конверт следует вручить вашему хирургу, малому по имени Мэтьюрин. Ему следует предоставить отпуск, и они прислали помощника — заменить его на время отсутствия и помогать ему, когда он сочтёт нужным вернуться к своим обязанностям. Надеюсь, он у вас там не слишком зазнается — запечатанный конверт, подумать только!

ГЛАВА 10