Пост-капитан

Был ясный, тёплый день, небольшие облака бежали по небу, и ослепительные паруса фрегата и его белый такелаж великолепно сияли на его фоне, когда корабль кренился от ветра. Он ничуть не был похож на яхту, окраска его была строго утилитарна и даже некрасива; но один лишь этот снежно-белый такелаж, редкие манильские тросы, которые они привезли с Филиппин, вознесли его до выдающегося уровня красоты; это и ещё, конечно, его восхитительные мореходные качества. С юга шли длинные, ровные волны; от поверхностной ряби, плескавшейся о наветренную скулу, иногда над шкафутом пролетали брызги, в которых на мгновение вспыхивали радуги. Прекрасный день и вечер для упражнений в стрельбе.

— Скажите мне, мистер Симмонс, — сказал он. — Как у вас с практической стрельбой из пушек?

— Видите ли, сэр, — ответил первый лейтенант. — В начале плавания мы стреляли раз в неделю, но Адмиралтейский совет так выговорил капитану Хэмонду за перерасход пороха и ядер, что он пал духом.

Джек кивнул: он тоже, бывало, получал эти раздражённые, возмущённые, негодующие письма, которые, как ни странно, заканчивались словами «Ваши преданные друзья».

— Так что теперь мы стреляем отдельными батареями только раз в месяц. Хотя, конечно, мы их вкатываем и выкатываем по меньшей мере раз в неделю при общем сборе.

Джек прошёлся по наветренной стороне квартердека. Прогрохотать туда-сюда пушками — это, конечно, очень хорошо, но не то же самое, что пострелять из них. Совершенно ничего похожего. При этом бортовой залп с «Лайвли» обойдётся в десять гиней. Он поразмышлял, прокручивая всё это в уме, потом прошёл в штурманскую каюту взглянуть на карты и послал за главным канониром, который вручил ему рапорт о заполненных картузах и наличии пороха и охарактеризовал каждое орудие. Четыре длинноствольных девятифунтовки были его любимицами, и в основном на «Лайвли» стреляли именно они; и занимался с ними он сам, его помощники и командиры орудий.

Горизонт слева по носу теперь нарушала ломаная линия французского побережья, и «Лайвли» повернул на другой галс. Как же прекрасно он управляется! Он плавно пересёк линию ветра, увалился и снова наполнил паруса на протяжении какого-то кабельтова, едва ли вообще сбавив ход. Несмотря на весь набор парусов, со всеми стаксель-шкотами, которые нужно было перебросить, прошла едва ли четверть часа между сигналом «Все наверх к повороту» и тем моментом, когда матросы начали укладывать концы снастей в спиральные бухты и наводить красоту, покуда Франция исчезала из виду за кормой.

Как же приятно управлять этим кораблём — ни шума, ни суеты, ни тени сомнения относительно того, повернёт он оверштаг или нет. Он уже делает восемь узлов: он мог бы забрать ветер у какого угодно корабля с прямым парусным вооружением. Но что в этом проку, если он не сможет ударить по противнику, когда его догонит?

— Пойдём короткими галсами, мистер Норри, — сказал он штурману, который теперь нёс вахту. — И будьте любезны, мне нужно, чтобы судно оказалось в полумиле от Бальбека под марселями.

— Стивен, — спросил он несколько минут спустя. — Как прошла операция?

— Очень мило, спасибо, — ответил Стивен. — Самая восхитительная демонстрация моего метода, какой только можно пожелать: превосходный случай для немедленного хирургического вмешательства, хорошее освещение, полно места. И пациент выжил.

— Прекрасно, прекрасно! Слушай, Стивен, ты мне не окажешь любезность?

— Может быть, — сказал Стивен сварливым тоном.

— Нужно всего лишь убрать твоих тварей в галерею на раковине. В каюте будут стрелять пушки, и, возможно, грохот им повредит. Кроме того, мне не нужен ещё один мятеж.

— О, конечно. Я перенесу улей, а ты закрепишь карданов подвес. Займёмся этим прямо сейчас.

Когда Джек вернулся, всё ещё дрожа и обливаясь потом, пришло время бить общий сбор. Пробил барабан, и матросы «Лайвли», как обычно, поспешили на свои места; но они прекрасно понимали, что на сей раз привычным ритуалом дело не ограничится — не только из-за необычной активности и многозначительных взглядов главного канонира, но и потому, что миссис Миллер попросили пройти вниз в сопровождении мичмана с охапкой подушек в руках: её также спросили, не обеспокоит ли её пушечная пальба, на что она ответила «О нет, я это обожаю».

Фрегат теперь скользил под одними марселями в полумиле от берега — так близко, что на фоне зеленой травы можно было даже различить отдельных овец из стада, сгрудившегося вокруг пастуха, который смотрел в море; и матросы «Лайвли» не удивились, когда после доклада «Все в сборе и трезвы, сэр» услышали приказ «Дульные пробки долой».

Извлечение некоторых пробок потребовало яростных усилий, поскольку они слишком долго сидели в стволах, но когда фрегат приблизился к батарее, охранявшей маленький порт Бальбек, каждое орудие уже уставило на неё свой железный зрак. Это была маленькая батарея из трёх двадцатичетырехфунтовок на островке перед входом в бухту, и она скрылась в клубах дыма собственных выстрелов на предельной дистанции, так что видно теперь было только огромный триколор, развевавшийся над этим облаком.