Постчеловек: глоссарий

Онтология есть философское изучение природы бытия и становления. Каковы базовые категории бытия и как они связаны? После критики и деконструкции метафизики Фридрихом Ницше мыслители, вдохновленные его работами, – Жак Деррида, Мишель Фуко, Жиль Делёз и Феликс Гваттари – сосредоточили свой «интерес к реальности» на силах, а не на сущностях. Последние представляют собой вторичные явления: они всегда есть временные результаты столкновения сил, стремящихся поглотить или уничтожить друг друга. Тем не менее, сами по себе эти силы не являются значимыми векторами. Чтобы понять их действенность и связность – а для этого надо спрашивать не «что они такое?», но «как они работают?», – требуется изучение их специфической артикуляции как отношений власти. Силы всегда уже вписаны в паттерны бытия в качестве отношений власти. Этот переход от силы (puissance) к власти (pouvoir) привел мыслителей различия к выводу, что онтология и политика – единственные области, где изучаются соотношения сил, – более не отделены друг от друга. Онтология по определению является политической. Политика непосредственно определяет бытие.

Это требует еще более точно выраженного определения власти (power). После того как Клод Лефор провел различие между Политикой и Политическим, а Фуко предложил сосредоточиться на микро- в отличие от макрофизики власти, взаимодействие сил может быть проанализировано на различных плато или планах: макрополитически – на институциональном и корпоративном планах, где в качестве глобальных игроков действуют политика и корпорации, мезополитически – на плане низового сопротивления, где подвергается сомнению дисциплинарная нормальность, и микрополитически, на субиндивидуальном плане аффектов, где люди соединяются в первую очередь и где маркетинговые стратегии и брендинг контролируют коллективные и индивидуальные желания. Эти уровни различаются только систематически и не могут подвергаться манипуляциям по отдельности. Они взаимозависимы, переплетены в сети, охватывая все жизненные силы на планете.

Принимая во внимание эти выводы, экологические вопросы могут быть пересмотрены с теоретико-сетевой точки зрения, как это сделал Бруно Латур в своей акторно-сетевой теории (АСТ). В нашем глобализированном, оцифрованном, глубоко технологически продвинутом сетевом обществе, как его анализировал социолог Мануэль Кастельс в 1990-х, все соединено со всем, влияет на все и подвергается влиянию всего. Таким образом, онтологический акцент делается на отношениях, а не на тождествах. В нашем нынешнем состоянии гиперглобализации сложность взаимосвязанных процессов достигла критических пределов, в которых человеческая нерешительность больше не может быть уравновешена человеческим действием. Сегодня, в антропоцене, человеческие действия сразу же и непреднамеренным образом детерминируют реальность в ее базовой связности. Это требует еще более точного определения онтологии.

Согласно Петеру Слотердайку, главное затруднение современного человека связано с техникой. Dasein есть дизайн (Oosterling, 2010). Теория – это практика. Несмотря на то что онтология является высокотеоретичным философским предприятием, у нее есть практическое применение в технике и информатике. Теоретическая физика имеет дело с имманентным строением реальности. Однако эти передовые исследования не описывают объективно данное. В перформативном и практическом планах эксперименты физиков-теоретиков в их лабораториях – научные практики, в которых реальность подвергается «теоретической» проверке, – изначально искажены использованием инструментов и последующим переводом результатов на более высокий теоретический уровень, превращающий открытия в рамках отдельно взятого случая в универсальный закон.

Изабель Стенгерс и Бруно Латур провели критический анализ подобных научных практик. Совместное с Ильей Пригожиным исследование того, что действительно имеет место быть – методологически и эпистемологически – в лабораторных практиках физиков, привело Стенгерс к понятию «экологии практики»:

«Экология практик не имеет амбиций описать их «как они есть». Она воздерживается от господствующего слова «прогресс», которое оправдало бы их уничтожение. Она направлена на выстраивание их новых «практических идентичностей», то есть новых возможностей их присутствия, или, иными словами, их способности соединять. Поэтому она рассматривает практики не такими, какие они есть, – например, физику, какой мы ее знаем, – но такими, какими они могут стать».

Stengers, 2005: 186