Постчеловек: глоссарий

Понятие политической экологии используется внутри этого (пер)формативного контекста. Она занимается изучением отношений между политическими, экономическими и социальными факторами и экологическими процессами и проблемами. На макрополитическом плане экологические проблемы выступают как политизированные. Такое одномерное понимание политической экологии было введено Франком Тоном в 1935 году и в дальнейшем развивалось Хансом Магнусом Энценсбергером в 1970-х и 1980-х. Будучи помещенной в перспективу антропоцена, она нуждается в мультиполитическом (Делёз/ Гваттари/Фуко) и внутринаучном (Латур/Стенгерс) объяснении. С точки зрения мезополитики она тематизирует отношения власти внутри экологии практик. С точки зрения микрополитики она деконструирует модерное желание, вписанное в тело, чтобы произвести дисциплинарную субъективность (Фуко), сверхдетермированную дискурсом, противопоставляющим природу культуре (Латур). Это многослойное расширение политической экологии политизирует онтологию в тройном смысле (Гваттари). Латур обозначил проблему простого понимания политической экологии, задаваясь вопросом, допускает ли дискурс модерна антропоцентричное сочетание политики и экологии: «Модернизировать или экологизировать? Вот в чем вопрос» (Latour, 1998). В конечном счете нововременное противопоставление культуры и природы не позволяет провести критическую оценку роли всех участников – человеческих и не-человеческих, от минералов до технологических медиа – в той масштабной трансформации, которую сейчас переживает Земля. Политическое подразумевает равенство всех существ не в качестве субъективных акторов, но как наделенных агентностью «актантов». Для мультиполитического и внутринаучного объяснения того, как работает реальность, философское рассуждение об экологии нуждается в расширенном понятии онтологии: эко-онтологии или эконтологии.

См. также: Экопатия; Эпигенетический ландшафт; Онтологический поворот; Нео/новый материализм.

Хенк Остерлинг

(Перевод Веры Федорук)

Экопатия Поездка на пляж

В своем превосходном исследовании «Художественная литература эпохи антропоцена» литературовед Адам Трекслер (2015) утверждает, что антропоцен есть в равной степени продукт окружающей среды и культурная трансформация. Развивая его аргумент дальше, я полагаю, что антропоцен есть также параллель, хотя совсем не обязательно последствие экологического развития, то, что Фредрик Джеймисон (1991) мог бы назвать культурной доминантой, то есть превалирующей структурой чувственности, сентиментом или даже настроением, распространенным настолько широко, что его следует признать одной из ключевых характеристик современной культуры. Важно здесь не просто то, что антропоцен поселился в нашей душе, но скорее то, что в антропоцене находятся наши тела. Смысл здесь в том, что вы не думаете о скорости, вы находитесь на «скорости», на «спидах» – то есть на ЛСД, метамфетамине или, что более вероятно, асбесте: мысли крутятся, мышцы напряжены, кровь пульсирует, сердце бешено колотится, все больше выходя из-под контроля. Экопатия – культурное состояние переживания скорости климатических изменений, невольных плясок на тайском пляже, когда полную луну уже давно затмило солнце, печальных танцев на закате, когда прилив смывает песок у наших ног, тверкинг до изнеможения на ногах, заплетающихся в агонизирующей боли. Дальше будет то, что, я полагаю, можно назвать обрывочной анекдотической историей о прогулках вдоль этих постапокалиптических берегов в попытках не наступить на эти изнуренные тела только ради того, чтобы натыкаться на каждом шагу на остатки булавок и иголок. Первый шаг: «Ой, климатическое изменение»; следующий шаг: «ах, последняя панда»; «засуха», «цунами», «постгуманизм» и так далее, до такой степени, что прогулка по пляжу напоминает прогулку по конвейеру сортировки мусора. Пляж, или поле, по которому я чаще всего прогуливаюсь, – это искусство и, если говорить более широко, культура. То, что я хочу здесь обсудить, это некоторые из тех вещей – а они были очень распространены и просто ошеломительно повсеместны, – на которые я не мог не наступить в последние годы. Я хочу подарить вам, если угодно, социокультурную историю мозолей на подошвах моих ног после прогулки по берегу.