Постижение природы и сущности человека: от философской антропологии до гуманологии

Э.В. Баркова отмечает, что среди многих измерений человека, исследуемых современной философией, одно требует сегодня дополнительного прояснения: это мера собственно человеческого в человеке [54; 55]. Действительно, требует дополнительного прояснения. Меру собственно человеческого в человеке можно понимать двояко – в онтологическом и аксиологическом смысле. В онтологическом – собственно человеческое это, во-первых, его духовность – высшие, сверхживотные слои психики, во-вторых, его социальность – разнообразные связи и отношения с другими людьми, в-третьих, его биологическая организация – особенности человеческой анатомии и физиологии. Можно поспорить, какая из этих трёх составляющих важнее, но бесспорно, что любую из них (даже духовность, как это довольно часто делают) было бы неправильно абсолютизировать. Только совокупность биосоциодуховного даёт нам меру и специфику собственно человеческого. В аксиологическом смысле (о котором и ведёт речь Э. В. Баркова) мера собственно человеческого или нечеловеческого (бесчеловечного) – это обусловленная объективными обстоятельствами общественного и собственно личностного развития полезность или вредность человека для общества и собственного разностороннего развития. Качества, которые объективно должны считаться полезными для развития социума и самого человека, – это и есть подлинно человеческие качества9 в аксиологическом смысле, а которые вредны для этого – нечеловеческие (бесчеловечные). Мера собственно человеческого эволюционирует вместе с развитием социума и родового человека. За границами этой меры человек перестаёт быть человеком (в аксиологическом смысле). Однако сама эта граница подвижна, исторически изменчива. Великий завоеватель (А. Македонский, Чингис-хан и т. п.) вполне мог считаться человеком (в т. ч. и в аксиологическом смысле) в своё время, поскольку тогда эти качества были объективно полезными для развития социума (разумеется, не для тех обществ, которые были напрочь стёрты с лица Земли монгольским нашествием, но для самого монгольского (или античного) общества), но в наше время эти же качества будут объективно вредными, опасными для всего планетарного социума, поэтому их носители в аксиологическом смысле не могут считаться людьми. В первую очередь это касается именно духовных качеств человека. В наше время подлинно человеческими качествами могут считаться высокие интеллект, душевность и духовность, а низкий интеллект, бездушность и бездуховность – в аксиологическом смысле нечеловеческими качествами.

Чем отличаются социальные качества человека от его духовных качеств? Одним из критериев их различения может быть следующий: социальные качества (общительность или необщительность, коллективизм или эгоизм, нравственность или безнравственность и т. п.) не могут быть проявлены на необитаемом острове, а духовные (разумность, мужество, активность, креативность, воля и т. п.) – могут. Но что входит в духовную составляющую человека?

Во-первых, безусловно, сознание. Взгляды на сознание как на главнейшую отличительную черту человека красной нитью проходят через всю историю философской мысли. Многие исследователи считают, что человек, его определяющее начало и суть – это его сознание. Что касается смерти человека, то в своей конкретной, непосредственной реальности она всегда предстаёт как необратимая потеря сознания; во всяком случае, данный момент является необходимым и важнейшим компонентом для констатации смерти [588; 589]. Первоначально себя как Я отличает не индивид, а именно его сознание и только потом к Я добавляются тело, душа, дух, социальный статус и всё остальное. В.Н. Дружинин отмечает, что мышление и интеллект с давних пор считаются важнейшими отличительными чертами человека. Человек, потерявший зрение, слух или способность к движению, несёт тяжелую утрату, но не перестает быть человеком. Тот же, кто совершенно потерял разум, кажется нам поражённым в самой своей человеческой сути [232]. И это действительно так, потому что без разума нет духовного аспекта личности, а духовное наряду с биологическим и социальным составляют непременную часть человеческой сущности. Нет духовного аспекта личности (его нет, если нет разума) – нет человека. При этом разум, интеллект, сознание несводимы к их социальной детерминации (хотя такая детерминация, безусловно, существует), а представляют собой относительно самостоятельное явление, связанное с социальным (и с индивидуально-социальным, т. е. социальным в человеке, и общественно-социальным, т. е. обществом) тесными двусторонними связями.