Постижение России. Взгляд социолога

В послевоенные годы, когда были решены задачи восстановления народного хозяйства, страна на волне патриотического подъема вырвалась в космос. Но в это же время «властвующая элита», с одной стороны, догматически твердила о построении коммунизма, не давая возможности трезво и спокойно обсудить реально достижимые стратегические цели развития страны, а с другой – полностью предала забвению государственные и национальные интересы.

В результате сперва наступила эпоха «застоя», когда страной управляли карьеристы-патриоты, а затем наступил черед «перестройки» и «радикальных реформ», завершившихся катастрофой, когда к власти пришли карьеристы-западники во главе с Горбачевым, которого сменил Ельцин. Представители партийно-государственной элиты повели себя как бояре Смутного времени, предав интересы народа и государства и преследуя узко эгоистичные цели. Страна потеряла управляемость, и, пережив катастрофические последствия «перестройки» и «радикальных реформ», завершила Февральскую революцию 1917 года, втянувшись в русло рыночной цивилизации. К сожалению, эта цивилизация ныне не имеет длительной перспективы существования [Смирнов. 2018, с.130–131].

К механизму влияния национальной идентичности на судьбу страны через деятельность личностных типов следует добавить несколько дополнительных замечаний.

В служебно-домашней цивилизации законный контроль над текущей ситуацией, включая контроль над деятельностью управленческого аппарата, осуществляется сверху вниз. В связи с этой функцией (и другими указанными выше) личность первого лица в стране (государя, генсека, президента) обретает особое значение. В переломные моменты истории его личная деятельность может определить благоприятное или катастрофическое течение событий. Крайне важно, чтобы во главе государства в такой момент оказался служитель, более или менее понимающий национальные интересы и общий ход мирового развития.

России в ХХ-ом столетии в этом отношении не повезло. Николай II, какими бы чисто человеческими качествами он ни обладал, как государственный деятель оказался ничтожеством. Он не сумел понять задач, вставших перед страной, не сумел опереться на людей, понимавших эти задачи (Столыпин), нашел опору в личностях, мягко говоря, несколько странных (Распутин и царствующая императрица). Сталин, могучий государственный деятель, был ослеплен ложной идеей коммунизма и, преследуя ее, зачастую без пользы истощал великую силу русского народа. Горбачев оказался ничтожеством, неспособным к принятию самостоятельных стратегических решений. Ельцину же, судя по его поведению, не хватало интеллекта для оценки возможных последствий своих действий. Его, наделенного мощным инстинктом власти, умные люди использовали в качестве тупого бревна для разрушения советского общества [Смирнов. 2004, с.218]. Конечно, эти «президенты» СССР и России опирались на слой западников-карьеристов («короля играет свита») и поддержку Запада.

Невозможность легального контроля снизу деятельности госаппарата в служебно-домашней цивилизации приводит к тому, что народ заявляет о своем недовольстве путем бунтов, мятежей, революций. При этом, вопреки мнению Пушкина, русский бунт, в том числе, пугачевский, не был «бессмысленным» и «беспощадным» [Пушкин. 1994. Т.4, с.85].

Бунт, как правило, имеет смысл. Ведь «небольшой бунт время от времени – хорошее дело и так же необходим в политическом мире, как бури в мире физических явлений. Неудачные восстания действительно выявляют те нарушения прав народов, которые их породили» [Джефферсон. 1970, с.701]. Пугачевский бунт также имел смысл. Он, очевидно, был направлен против крепостного права, поскольку оно потеряло нравственное оправдание после указа о «Золотой вольности дворянства». Ведь ранее подразумевалось, что крестьянин кормит «государева человека», дворянина, поскольку тот защищает того же крестьянина, платя «налог кровью» и служа государю и отечеству. Но если дворянин более не обязан служить, то почему крестьянин обязан его кормить?

Что же касается беспощадности, то в России и намека не было на нечто подобное Варфоломеевской ночи во Франции. И во время нашей Октябрьской революции толпы народа не занимались массовой резней подобно тем же французам. Известно, во время «сентябрьской резни», продолжавшейся 3 дня в сентябре 1792 года в Париже было «перерезано от 12 000 до 15 000 врагов нации», так сказать, в «индивидуальном порядке». Кроме того, «сентябрьщики» «перебили гуртом» заключенных в одной из тюрем, «в том числе около пятидесяти детей в возрасте от 12 до 17 лет» [Лебон. 1995, с.270–273].

Подлинно жестокими были чекисты в период Гражданской войны, планомерно и беспощадно, «по спискам» истреблявшие цвет русской нации – офицеров, профессоров, юристов, купцов, врачей и т.д., чтобы лишить народ потенциальных вождей. Но ведь ЧК того периода была «интернациональной», если не «космополитической» организацией. В ее руководстве собственно русских практически не было, а исполнитель не отвечает за грехи руководства.