Постклассическая теория права. Монография.

Нужно освободиться от всего этого! Философия права не только не должна соглашаться с такими препятствиями и догмами (а тем более способствовать их утверждению), но и должна работать над их уничтожением во имя современной концепции права и общества»[147]. Думается, что более последовательную критику классической философии права трудно сформулировать.

Релятивизм как методологический принцип приводит к формированию нового представления об обществе, которое непосредственно детерминирует соответствующую картину правовой реальности. В общем и целом ее можно описать (с постмодернистских позиций) как виртуальное, ускользающее бытие конструируемых симулякров.

2.6. Знаково-символичность и мифологичность права в ситуации постмодерна

Первым положением постмодернистской картины правовой реальности[148] можно считать ее знаково-символический характер. Право, как и любое социальное явление, не существует само по себе, как некая объективная данность. Вне и помимо социальных представлений, интериоризируемых в индивидуальные смыслы, социальности как таковой не может быть - в этом один из посылов лингвистического «поворота», активно педалируемого постмодернистами. В признании зависимости реальности от представления о ней (которое дано в языковой, знаковой форме) и состоял пафос знаменитой книги Р. Рорти «Философия как зеркало природы»[149], в которой обосновывался отказ от восходящей к Платону гносеологии и онтологии. «Современная культура, - комментирует американского философа Ю. Хабермас, - настроенная лишь на самое себя в противовес ходу сциентистского самоовеществления, лишь в том случае сможет сохранить за собой последнее слово, если откажется сразу от двух вещей — как от допущения объективного мира, существующего независимо от наших описаний, так и от характерной для внутреннего мира трансценденции всеобщих, выходящих за рамки контекста притязаний на значимость»[150]. Поэтому онтология в постмодернизме неразрывна от ее репрезентаций.

В то же время гносеология не есть «отражение реальности». «Если понимание фактов может составляться лишь в зависимости от пропозициональной структуры нашего языка, - пишет Ю. Хабермас, - а мнения или высказывания могут исправляться лишь другими мнениями или высказываниями, то представление о корреспонденции наших мыслей с фактами «внешнего мира» вводит в заблуждение. Мы не можем описывать природу на таком языке, относительно которого мы могли бы предполагать, что это язык самой природы. Поэтому, согласно прагматистской интерпретации, на месте «отражения» реальности выступает представление о том, как, решая проблемы, «справляются» с вызовами реальности. Соответственно мы приобретаем знание фактов в ходе конструктивного знакомства со сверхсложной и ошеломляющей средой. Природа дает лишь косвенный ответ, так как все ее ответы остаются соотнесенными со структурой наших постановок вопросов. То, что мы называем «миром», состоит не из совокупности фактов. Скорее это общее обозначение когнитивно релевантных ограничений, которым подчиняются наши попытки учиться на ошеломляющих реакциях природы и посредством надежных прогнозов сделать контролируемыми случайные природные события»[151].

Ф. Анкерсмит, один из бывших лидеров постмодернизма в исторической науке, утверждает, что научный язык не является более «зеркалом природы», а представляет собой такую же часть «инвентаря реальности, как и объекты, изучаемые наукой. Язык, употребляемый в науке, является предметом; предметы реальности, в свою очередь, приобретают языковую природу»[152]. Поэтому если ситуация определяется как реальная, то она реальна по своим последствиям - утверждает в знаменитой теореме У. Томас[153].

Постмодернистская картина мира является виртуальной. Виртуальное представление о реальности противостоит господствующему до сих пор в европейской культуре представлению об актуальности существующего. Если нечто существует, то оно существует вечно; потенциально существующего нет, оно эфемерно и иллюзорно. Однако уже в начале XX в. эта позиция стала пересматриваться благодаря открытию виртуальных частиц в физике. Теория поля, динамическая теория вакуума, открытия в химии (о которых уже упоминалось выше) и т.д. привели к отказу в науковедении от лапласово-декартовской картины мира в пользу признания неустранимости случайности, вероятностности. Мир может быть принципиально иным - таков лозунг виртуалистики.