Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 1

Классифицируя государства по типам, мы предполагали, что все они отвечают критериям определения государства, которые было приведено в начале главы. То есть они (1) владеют монополией на легитимное применение насилия, которую (2) используют для того, чтобы добывать ресурсы, управлять ими и распределять их в пределах границ определенной территории [♦ 2.2.1]. Однако в посткоммунистическом регионе в период транзита существовало несколько государственных структур, которые номинально считались государствами, но не обладали одним или сразу двумя вышеупомянутыми свойствами. На самом деле, государственность оставалась стабильной после смены режима только в западно-христианском историческом регионе. Это объясняется тем, что формально-рациональные принципы, которые проявлялись в природе локальных коммунистических режимов, не противоречили идеалам веберианской профессиональной бюрократии [♦ 1.4.2], и поэтому такие государства смогли совершить транзит, который не привел их к недееспособности. В исламском регионе разрушение государственности можно было предотвратить, только превратив прежние коммунистические структуры, в особенности высшие слои партийной номенклатуры и спецслужб, в «реформированные» национальные центры власти. В результате монополия на насилие осталась в руках правителей[298]. Несмотря на это, в данном регионе имели место как государственная несостоятельность, так и гражданские войны: в первую очередь в Таджикистане (который впоследствии все равно стал патрональной автократией)[299]. Наконец, в православном историческом регионе не произошло полной передачи власти, равно как и не было рационально-бюрократического фундамента. Возможности для укрепления государственной власти в этом регионе зависели от динамики конкуренции между патронально-клиентарными сетями. Часто на то, чтобы в отдельной стране появилось полноценное государство, владеющее монополией на легитимное применение насилия, уходили годы[300].

Лучшим примером преодоления государственной несостоятельности служит Россия 1990 года, утверждает Вадим Волков в своем фундаментальном труде «Силовое предпринимательство»[301]. После краха Советского Союза российское государство потеряло монополию на легитимное применение насилия, поскольку у него появились конкуренты – в основном они происходили из среды организованного подполья и воспринимались частными экономическими акторами как легитимные источники информации и защиты, которые при этом контролировали исполнение правил и норм и выступали посредниками при разрешении споров (см. Текстовую вставку 2.5). Согласно современным источникам, в России даже в 1998 году 2500 банков и 72 000 коммерческих организаций имели собственные службы безопасности[302].

Текстовая вставка 2.5: Россия в анархических условиях 1990 года