Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 1

♦ Олигарх – это актор, обладающий формальной экономической и неформальной политической властью. Другими словами, он является собственником экономической единицы, которая функционирует в соответствии с дискреционными правилами. Критерием его успеха является союзничество с патроном (то есть способность использовать его покровительство), на основании которого он либо получает прибыль либо несет убытки. У него всегда есть связи с (формальными) политическими акторами, и эти связи – по крайней мере, те, что имеют решающее значение, – неформальны и принудительны либо с его стороны, либо со стороны другого актора (встроенного в правящую элиту).

С одной стороны, олигарх является противоположностью полигарха. Последний имеет формальную политическую и неформальную экономическую власть, тогда как у олигархов есть формальная экономическая и неформальная политическая власть [♦ 3.3.3]. Появление таких акторов в патрональных автократиях логически проистекает из слияния власти и собственности, в результате чего появляется власть-собственность, в рамках которой не может быть собственности без власти и власти без собственности [♦ 5.5.3.5]. В системе власти-собственности формальные политические акторы становятся полигархами, а формальные экономические акторы – олигархами. Тем не менее следует пояснить, что олигархи есть не только в патрональных автократиях. Они могут появляться и в других режимах с другими типами политического капитализма. Кроме того, хотя термин «олигарх» обычно ассоциируется с огромным богатством, а также большим национальным и региональным влиянием, в странах посткоммунистического региона существуют и местные «олигархи». Таких акторов, учитывая их местное влияние, богатство и включенность в региональную правящую элиту, точнее будет назвать минигархами, если использовать уместно подобранный ранее термин[437]. Несмотря на то, что масштабы деятельности олигархов и минигархов сильно отличаются, их структурные характеристики практически одинаковы.

С другой стороны, олигарх – это противоположность предпринимателя. Этот тезис будет иметь очень важное значение при обсуждении рыночной и реляционной экономик [♦ 5], однако, на первый взгляд, различия между этими двумя типами акторов не так очевидны. Действительно, в повседневной речи главных предпринимателей в либеральных демократиях, имеющих прочные политические связи, часто называют «олигархами» и даже сравнивают их с баронами-разбойниками, орудовавшими в капиталистических Соединенных Штатах XIX века. Андерс Ослунд, эксперт-экономист, специализирующийся на рассматриваемом регионе, утверждает, что российские олигархи 1990-х годов были практически идентичны баронам-разбойникам: это были бизнесмены, которые накапливали огромные состояния за счет средств, полученных от монопольной ренты, эксплуатировавшие слаборазвитые и подкупавшие развитые институты, такие как суды и законодательные органы[438]. Джоанна Гранвиль, также исследующая посткоммунистический регион, возражает Ослунду, замечая, что «эти молодые люди с хорошими связями [олигархи] разбогатели не на создании новых предприятий, которые повысили благосостояние страны, как это сделали Карнеги (сталь), Рокфеллер (нефть), Форд (автомобилестроение) и Морган (финансы). Вместо этого они выступали в роли старых государственных торговых монополий, спекулятивно создавая огромный разрыв между внутренними ценами на российские товары и ценами, преобладающими на мировом рынке. Вместо того, чтобы инвестировать в российскую экономику, они складывали миллиарды долларов на счета в швейцарских банках. По оценкам экспертов, ежегодно из России выводится до 15 млрд долларов в виде оттока капитала или через отмывание денег, полученных в результате незаконных операций»[439].