♦
Популистский нарратив, несомненно, очень подходит для неограниченной власти верховного патрона, поскольку нет никакой логической связи между тем, что он критикует («диагноз»), и тем, что он предлагает в качестве альтернативы («лечение»)[632]
. Функция критики заключается только в том, чтобы подорвать легитимность ее объекта, например государственных институтов в лице правящих элит. Что с ними нужно делать дальше, решает верховный патрон. Хорошей иллюстрацией этого процесса является уже упоминавшаяся критика публичного обсуждения как коррумпированного и элитистского института. Эта критика может быть справедливой или нет, но в рамках популистского нарратива она нужна только для того, чтобы подорвать легитимность существующей системы, то есть попытаться представить ее как нелегитимную и предложить реконструировать ее так, как хочется популисту, а точнее, в соответствии с его монопольной интерпретацией общего блага (в случае публичного обсуждения речь идет о «непосредственном понимании» популистом воли народа и разрушении институтов публичного обсуждения).Отсутствие логической связи между диагнозом и лечением объясняет, почему популистской в сущности можно назвать практически любую политическую программу: правую, левую или какую-либо другую. Из-за этого свойства популизм часто называют «тонкой идеологией»[633]
. Тем не менее корректнее будет назвать его не идеологией, а идеологическим инструментом, то есть стилем аргументации, который может использовать любой человек для оправдания своих действий независимо от того, придерживается ли он какой-то идеологии или нет [♦ 6.4.1.2]. Действительно, если признать популизм политической идеологией, хотя бы и тонкой, есть риск приравнять его к правым, левым, либеральным и консервативным идеологиям, которые в отличие от популизма действительно являются последовательными программами о надлежащем функционировании общества. В этом смысле популизм не идеология, так как его единственная функция – это легитимация. Популистский нарратив – это не более, чем гибкий инструмент, с помощью которого политический актор легитимирует себя и лишает легитимности других. Он не имеет никакого идеологического ориентира или концепции развития общества: в нем нет ценностного наполнения, а есть только функциональное.