Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 1

И в президентских, и в исполнительно-распределительных системах наличие сроков полномочий представляет собой особую проблему как для совершения автократического прорыва, так и для автократической консолидации. Большинство конституций с широкими президентскими полномочиями предусматривают ограничение пребывания на посту двумя сроками, после которых президент не может снова баллотироваться на эту должность. До тех пор, пока ограничения сроков полномочий действуют, «они предусматривают не только потенциальный уход президента со своего поста (дестабилизируя информационное действие президентских конституций), но и, что принципиально важно, конкретный момент, когда это должно произойти (дестабилизируя фокусирующее действие президентских конституций ‹…›). Таким образом, формально ограниченный президентский срок может служить точкой фокуса, вокруг которой элиты строят свои планы на будущее, например, о том, когда именно непопулярный, больной, стареющий, усталый или по иным причинам слабый президент вероятнее всего (a) добровольно покинет свой пост, (b) будет наиболее уязвим для смещения со своего поста элитами и/или (c) столкнется с попытками элит сместить его с поста» (выделено нами. – Б. М., Б. М.)[939]. Этот момент определяет переход легитимности от верховного патрона к оппозиции, поскольку теперь, чтобы остаться на своем посту, он вынужден прибегнуть к какой-то юридической уловке, которая устранит разрыв между теми полномочиями, которыми его формально наделяют институты, и фактическим положением. При этом оппозиция может справедливо указывать на этот разрыв и то, что верховный патрон пытается остаться у власти через изменение правовой системы. В более консолидированных патрональных автократиях, таких как Азербайджан, Беларусь и Россия, проблема ограничения сроков полномочий часто решается на референдумах [♦ 4.3.3.3].

В патрональных демократиях с парламентским устройством исполнительная власть принадлежит премьер-министру, которому необходимо победить на всеобщих выборах вместе с членами своей партии (которые становятся членами парламента). Если он сможет набрать квалифицированное большинство голосов, у него появится возможность осуществить автократический прорыв в пользу своей сети. Если партия будущего верховного патрона получит квалифицированное большинство (как правило, либо две трети, либо три пятых голосов), он способен единолично изменить конституцию, укрепить исполнительную власть и сосредоточить в своих руках другие ветви власти, а также наделить себя правом назначать глав институтов, которые вообще-то должны служить в качестве сдержек и противовесов. Стоит заметить, что квалифицированное большинство необходимо не только в полностью парламентских, но и в так называемых полупрезидентских формах правления, таких как Россия, где полномочия президента и парламента формально разделены.

Насколько трудно получить квалифицированное большинство, зависит от того, какова доля избирателей, которых необходимо убедить отдать свой голос, и чем эта доля меньше, тем это легче сделать. Следовательно, ключевым институциональным фактором, который влияет на это, является пропорциональность избирательной системы. Мажоритарные системы, разработанные специально для стабильного правительства в условиях демократии, дают победителю в законодательном органе большую долю мест, чем доля набранных им голосов. В пропорциональных системах, которые нацелены на то, чтобы законодательные органы более точно отражали социальные предпочтения, доля мест и доля голосов примерно одинаковы (с учетом процентных барьеров, округлений и т. д.)[940]. При обычных условиях один политический актор, который добился квалифицированного большинства, с крайне малой вероятностью может изменить пропорциональную систему. Однако если избирательная система непропорциональна, монополия на власть может возникнуть даже в парламентской форме правления, как это произошло в Венгрии в 2010 году.