Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 1

Можно, пожалуй, обвинить нас в том, что мы не упомянули сербскую «бульдозерную революцию» 2000 года, которую некоторые исследователи называют первой цветной революцией Евразии[966]. И правда, тот факт, что эта революция удалась, кажется, опровергает наш тезис о том, что успешные цветные революции случаются только в патрональных демократиях: ведь Сербия при Слободане Милошевиче скорее представляла собой патрональную автократию[967]. Однако не стоит также забывать, что мы в основном говорим о внутренней стабильности и защитных механизмах. Хотя мы допускаем, что внешние факторы (например, поддержка демократии или помощь оппозиции со стороны США[968]) могут влиять на текущие внутренние процессы и катализировать их, мы также выносим за скобки потенциальные внешние потрясения, способные подорвать внутриполитическую логику конкретного режима и привести таким образом к распаду системы, которая при обычных обстоятельствах является довольно стабильной. В случае Сербии внешнее потрясение сыграло решающую роль. С одной стороны, вплоть до 2000 года Милошевич действительно управлял страной как верховный патрон. Но, с другой стороны, за это время страна прошла через распад Югославии, кровавые гражданские войны, этнические конфликты, войну в Косово (в которую вмешалась НАТО в 1999 году), а также испытала на себе многочисленные политические и экономические санкции[969]. Несмотря на то, что молодежные организации и фракции политической элиты, поддерживаемые США, безусловно, сыграли важную роль для успешной реализации открывшейся возможности[970], сама эта возможность представилась в основном в силу внешних факторов, не являющихся следствием ни внутриполитической логики режима, ни обычных социально-экономических флуктуаций, присущих стабильным политическим системам [♦ 7.4]. Поэтому наш тезис о том, что только в патрональных демократиях могут происходить успешные цветные революции, подрывающие внутреннюю логику таких режимов (более того, они являются защитными механизмами, возвращающими эти режимы к патрональной конкуренции), не опровергается успехом «бульдозерной революции», потому что он не был результатом внутриполитических процессов сербской автократии.