Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 1

Использование политически выборочного правоприменения в четырех автократиях означает, что верховные патроны этих стран получили наиболее полезный инструмент для достижения автократической консолидации. Тем не менее по состоянию на 2018 год эта консолидация удалась им в разной степени. Так, в Таблице 4.15 (ниже) показаны ограничения полномочий власти и соблюдение основных прав в этих странах. Очевидно, что ни в одной патрональной автократии эти права не подавляются так, как в диктаторском режиме Китая (0,32 балла из 1), но, с другой стороны, они также далеки от таких либеральных демократий, как Эстония (0,83) и Чехия (0,78). Данные свидетельствуют о том, что среди патрональных автократий автономия граждан наиболее всего нарушена в России (0,45), за которой следуют Казахстан (0,46), Молдова (0,54) и Венгрия (0,58). Тогда как предыдущая таблица отображает автократический прорыв, Таблица 4.15 показывает, что Россия является наиболее консолидированной автократией в группе, а Венгрия – наименее. Опять же стоит повторить, что это лишь приблизительный показатель, и сложный процесс автократической консолидации должен измеряться через более тщательное исследование всех четырех автономий. Однако все же одним из доказательств, подтверждающих наш вывод, является уровень насилия в период выборов в соответствующих странах. Ученые используют понятие «насилие в ходе выборов» в качестве зонтичного термина, обозначающего преследование оппозиции, беспорядки и протесты после выборов, применение насилия в ходе протестов и другие действия насильственного характера, связанные с выборами и повлекшие за собой гибель мирных граждан[987]. Ряд данных неизменно показывает, что в ходе выборов в путинской России произошло множество случаев насилия[988], тогда как в Венгрии при Орбане таких случаев было довольно мало. Так, некоторые (малозначительные) оппозиционные деятели были арестованы, а аффилированные с партией «Фидес» скинхеды однажды физически заблокировали путь одному из политиков-социалистов, который шел подавать заявку на референдум[989], однако ни одна демонстрация не была разогнана насильственными методами, а крупных оппозиционных политиков и партии никогда не преследовали и не пытались убить. В 2019 году оппозиция даже смогла занять некоторые ключевые должности, включая пост мэра Будапешта. Если представить шкалу, на одном полюсе которой находится «мирное» принуждение, а на другом – кровопролитное насилие, то расположение на ней инструментов, ограничивающих политическое участие и механизмов насаждения дисциплины и принудительного подчинения, применяемых различными странами, показывает, что в Венгрии люди пользуются большей автономией, чем в России. Фактически уровень принуждения в посткоммунистических мафиозных государствах различается в зависимости от их геополитического положения: предельный уровень возможного насилия во входящей в ЕС Венгрии ниже, чем в России, которая не является его членом, а в России, в свою очередь, он ниже, чем в посткоммунистических мафиозных государствах Центральной Азии [♦ 7.4.3.2][990]. Низкий уровень насилия в Венгрии связан также с тем фактом, что поведение Орбана является в своей сущности конкурентным и он не стремится стать «отцом нации», как Путин или автократы в Центральной Азии[991], что является еще одним признаком автократической консолидации.

Таким образом, консолидированный режим может поддерживаться через дискреционное использование инструментов государственной власти. Обладая монополией на власть, верховный патрон распоряжается государством и может использовать эти инструменты для нейтрализации своих конкурентов, сохраняя при этом демократический фасад. Именно этому посвящена Часть 4.3, в которой говорится об институтах публичного обсуждения, а черты и процессы патрональных автократий описываются следующим образом: (1) формирование контролируемой сферы коммуникации, которая нейтрализует оппозицию в ходе фазы дискуссии; (2) несбалансированность прав и институционализированная система с доминирующей партией, нейтрализация ассоциаций и общественных движений оппозиции; (3) проведение кампаний, формирующих лояльность, а также манипулируемых выборов, при которых свободный выбор избирателей становится несвободным; (4) создание инструментальных законов и законов по индивидуальному заказу, направленных на оппозиционных деятелей политической, экономической и общинной сфер; (5) использование против конкурентов и в пользу приемной политической семьи политически выборочного правоприменения. Все это кратко выражает суть того, как патрональные автократии могут защитить себя от давления извне без применения насилия или формальной ликвидации плюрализма в политике.