Читаем Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2 полностью

Для консервативных автократий характерна экономика рыночного типа, но в них доля контролируемых государством рынков значительно выше, чем в либеральных демократиях идеального типа[452]. Следовательно, их экономику можно описать как «смешанную» рыночную экономику с (более или менее значительным) большинством конкурентных рынков и (более или менее значительным) меньшинством административных. Тем не менее в консервативных автократиях идеального типа нет реляционных рынков, а коррупция не становится чем-то большим, чем деформирующий механизм. Свойство, которое отличает консервативные автократии от патрональных, заключается как раз в том, что правящая политическая элита не проявляет патронального характера и доминирует только в сфере политического действия через формальные каналы правящей партии. Иначе говоря, в консервативных автократиях отсутствуют аннексионные механизмы сверху вниз: несмотря на то, что правящая политическая элита обладает необходимым для установления криминального государства условием, а именно монополией на власть, она не делает этого, потому что подчиняется не интересам элит, а принципу реализации идеологии [♦ 2.3.1].

Патрональные демократии являются симметричной противоположностью консервативным автократиям. Если в последних правящая политическая элита может, но не хочет устанавливать мафиозное государство, то в патрональных демократиях она хочет, но не может этого сделать. Правящие политические элиты патрональных демократий проявляют патрональный характер и действуют по принципу интересов элит, но им не достает монополии на власть. Соответственно, аннексионные механизмы в целом и экономическая патронализация и патримониализация в частности осуществляются лишь частично, а режим может достичь только уровня плененного государства. Конкурирующие патрональные сети захватывают определенные рынки и превращают их в реляционные (и в таких случаях правящая патрональная сеть всегда наиболее успешна), но экономика в целом не приобретает реляционный характер. Скорее, ее можно описать как «смешанную» рыночную экономику с (более или менее значительным) большинством конкурентных рынков и (более или менее значительным) меньшинством реляционных.

Что касается диктатур с использованием рынка, то они чуть более сложны в этом отношении. Хотя формально их экономика является капиталистической, а также рыночной, то есть большинство их рынков функционирует в соответствии с регулируемой рыночной координацией, это суждение – просто статистический факт, который не объясняет ее сути. Экономика диктатуры с использованием рынка, классическим примером которой в посткоммунистическом регионе является Китай, демонстрирует динамический баланс трех экономических механизмов, взглянув на который почти невозможно определить, какой тип рынка доминирует, то есть «руководит» другими (подчиненными) типами.

В следующих частях мы более подробно остановимся на этой политической системе. Теоретически диктатура с использованием рынка могла бы развиться из экономик и режимов нескольких типов[453], но в посткоммунистическом регионе она всегда вырастала из коммунистических диктатур, с одной стороны, сохраняя партию-государство и пресекая политическую оппозицию, а с другой – допуская отчасти свободное функционирование экономической сферы. Далее речь пойдет об этом варианте диктатуры с использованием рынка.

5.6.2.2. Бюрократическое перераспределение ресурсов и регулируемая рыночная координация: сеть партии-государства меняет модель, но не меняет режим

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека журнала «Неприкосновенный запас»

Кочерга Витгенштейна. История десятиминутного спора между двумя великими философами
Кочерга Витгенштейна. История десятиминутного спора между двумя великими философами

Эта книга — увлекательная смесь философии, истории, биографии и детективного расследования. Речь в ней идет о самых разных вещах — это и ассимиляция евреев в Вене эпохи fin-de-siecle, и аберрации памяти под воздействием стресса, и живописное изображение Кембриджа, и яркие портреты эксцентричных преподавателей философии, в том числе Бертрана Рассела, игравшего среди них роль третейского судьи. Но в центре книги — судьбы двух философов-титанов, Людвига Витгенштейна и Карла Поппера, надменных, раздражительных и всегда готовых ринуться в бой.Дэвид Эдмондс и Джон Айдиноу — известные журналисты ВВС. Дэвид Эдмондс — режиссер-документалист, Джон Айдиноу — писатель, интервьюер и ведущий программ, тоже преимущественно документальных.

Джон Айдиноу , Дэвид Эдмондс

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Политэкономия соцреализма
Политэкономия соцреализма

Если до революции социализм был прежде всего экономическим проектом, а в революционной культуре – политическим, то в сталинизме он стал проектом сугубо репрезентационным. В новой книге известного исследователя сталинской культуры Евгения Добренко соцреализм рассматривается как важнейшая социально–политическая институция сталинизма – фабрика по производству «реального социализма». Сводя вместе советский исторический опыт и искусство, которое его «отражало в революционном развитии», обращаясь к романам и фильмам, поэмам и пьесам, живописи и фотографии, архитектуре и градостроительным проектам, почтовым маркам и школьным учебникам, организации московских парков и популярной географии сталинской эпохи, автор рассматривает репрезентационные стратегии сталинизма и показывает, как из социалистического реализма рождался «реальный социализм».

Евгений Александрович Добренко , Евгений Добренко

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги