Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2

Для анализа режимов, возглавляемых партией-государством, Мария Чанади предложила сравнительную модель[454]. Она пишет, что ее интерактивные модели партии-государства (Interactive Party-State (IPS) model) «являются теорией, которая построена по принципу снизу вверх и содержит сходства и различия партий-государств с точки зрения того, как реализуются структурные характеристики распределения власти, интерпретируемые как сети. Люди, которые отвечают за принятие решений в партии, государстве и экономике, находятся в тесной взаимосвязи, либо подчиняясь, либо продвигая свои интересы. В результате этого возникает специфический процесс принятия решений ‹…›. Основными элементами, свойственными сети партии-государства, являются: 1. партийная иерархия, которая монополизирует политическую сферу. 2. Государственная иерархия, которая монополизирует экономическую сферу, а следовательно, извлечение и распределение ресурсов. 3. Связанные между собой цепочки подчинения, которые берут начало в партийной иерархии и являются ее инструментами власти, и проникают в структуры должностей, деятельность и организации, которые не входят в партийную иерархию. 4. Структурная обратная связь, как внутри партии и государственных иерархий, так и между государственными и партийными иерархиями»[455].

Эта модель отвечает целям нашего исследования, потому что позволяет определять и сравнивать то, как сферы политического и экономического действия взаимосвязаны в коммунистических диктатурах и диктатурах с использованием рынка. Чанади выделяет три модели сети партии-государства идеального типа, которые различаются на основе того, как переговорные возможности, определяемые как способность извлекать, привлекать и распределять (экономические) ресурсы, а также противостоять государственному вмешательству, распределяется между акторами (Таблица 5.26)[456]. Та модель, которую она называет «самоэксплуатацией», соответствует коммунистической диктатуре идеального типа. В ней вся власть сконцентрирована в руках номенклатуры высшего уровня. Центральные планировщики координируют бюрократический процесс перераспределения ресурсов, не получая обратной реакции, так как находящиеся в их подчинении индивиды имеют ограниченные возможности для противодействия или торга. К этому можно добавить, что плановая экономика является закрытой тоталитарной производственной структурой в том смысле, что (1) конкретному производителю разрешается производить только то, на что у него есть разрешение (целевые показатели можно перевыполнять, но открыть новое частное предприятие невозможно), и (2) официальных рынков, на которых товары, произведенные сверх плана, можно было бы продавать и покупать по рыночным ценам, не существует. Отсюда следует, что эта модель описывает коммунистические диктатуры и плановую экономику идеального типа, которые были характерны для Советского Союза при Сталине, для Восточной Европы и Китая 1950-х годов, для Румынии до революции 1991 года и Северной Кореи в настоящее время[457]. На этом этапе нет необходимости подробно останавливаться на модели саморазрушения, поскольку она не соответствует ни одному из наших идеальных типов режимов как таковому (скорее, коммунистические диктатуры по мере приближения к типу диктатуры с использованием рынка могут в нее трансформироваться)[458]. Разновидность, на которой следует остановиться подробнее, это самоустранение, которое Чанади рассматривает как один из способов функционирования коммунистической диктатуры, но мы понимаем ее как идеальный тип диктатуры с использованием рынка. Как было заявлено в названии этой части, эволюция коммунистических диктатур в диктатуры с использованием рынка предполагает смену модели без смены режима, что означает, что система остается диктатурой, и в политической сфере партия-государство сохраняет свою гегемонию [♦ 7.3.1]. Однако, хотя в модели самоэксплуатации основными чертами сети партии-государства являются (1) централизация власти и (2) закрытая тоталитарная производственная структура, процесс трансформации означает, что партия-государство утрачивает именно эти две характеристики. В условиях диктатуры с использованием рынка власть, которую мы понимаем как бюрократическое планирование перераспределения ресурсов, децентрализуется, а производственная структура в рамках системы партии-государства становится более открытой.