Поступь хаоса

– Я и так это знаю, Бен, – сказал я. – Почему ты…

– За вами идет армия.

– И это я тоже знаю. И Аарон. Но теперь, когда ты здесь…

– Я не могу пойти с тобой, – оборвал меня он.

У меня отвисла челюсть:

– Што?! Конечно, ты можешь…

Но он затряс головой:

– Ты сам знаешь, что не могу.

– Мы можем найти способ… – Но мой Шум уже вертелся водоворотом, думал, вспоминал.

– Мужчин из Прентисстауна не жалуют нигде в Новом свете.

– Мальчиков оттудова тоже не особенно привечают, – кивнул я.

– Тебе кто-нибудь сделал плохо? – Он схватил меня за руку.

– Целая куча народа. – Я спокойно посмотрел на него.

Он прикусил губу; Шум сделался еще печальнее.

– Я искал тебя. День и ночь. Шел за армией, потом обходил ее, бежал перед ней, выискивал слухи о мальчике и девочке, которые путешествуют одни. И вот он ты наконец, ты в порядке, и я знал, что это так и будет. Я знал.

Он вздохнул, и в этом было столько любви, столько печали, што я понял: он сейчас скажет правду.

– Но в Новом свете я для вас опасен. – Он обвел рукой кусты: мы в них прятались, прятались, как какие-нибудь воры. – Тебе придется пройти остаток пути одному.

– Но я не один, – машинально брякнул я.

Он улыбнулся, все так же печально.

– Нет, – сказал, – ты действительно не один.

Он огляделся, посмотрел сквозь листья туда, сюда, через реку на дом доктора Сноу.

– Ты болел? Я услышал твой Шум вчера утром: он шел вдоль реки и был весь такой лихорадочный и сонный. Я с тех пор тут тебя жду. Беспокоился, вдруг тебе реально плохо.

– Я болел. – Стыд начал заволакивать мой Шум, словно ползучий туман.

Бен внимательно посмотрел на меня:

– Что с тобой случилось, Тодд? – Он ласково погрузился в мой Шум, как всегда умел. – Что с тобой случилось?

Я открыл ему Шум, весь, с самого начала, как на Аарона напали кроки, и бегство через болото, Виолин корабль, как за нами гнался мэр верхом, мост, Хильди и Тэма, Фарбранч и все што там произошло, развилку на дороге, Уилфа и те штуки, которые пели здесь, мистера Прентисса-младшего и как Виола меня спасла.

И спакла.

И што я с ним сделал.

Я не мог поднять на него глаза.

– Тодд, – сказал Бен.

Я все так же таращился в землю.

– Тодд, – повторил он. – Посмотри на меня.

Его всегдашние синие глаза поймали мой взгляд и удержали.

– Мы все совершаем ошибки, Тодд. Все.

– Я убил… это, – сказал я и проглотил слюну. – Я убил его. Это был он.

– Ты действовал по тому, что знал. Ты делал то, что посчитал лучшим.

– И это меня извиняет?

Што-то было в его Шуме. Што-то важное, оно рвалось с привязи наружу.

– Бен, што такое?

Он испустил долгий выдох.

– Пора тебе узнать, Тодд… Пора узнать правду.

С треском ветвей к нам обратно проломилась Виола.

– Конь на дороге, – запыхавшись, бросила она.

Мы прислушались. Копыта на речной дороге быстро приближаются. Бен еще немного утонул в кустах. Мы последовали за ним, но всадник несся так быстро, што нами явно не интересовался. Он прогромыхал по дороге, достиг моста, повернул и устремился прямиком в поселение. Копыта звонко загремели по доскам, затем по земле и утонули в том, што неслось из громкоговорителей.

– Это точно не хорошие новости, – сказала Виола.

– Это армия, – сказал Бен. – Сейчас они наверняка уже в нескольких часах пути отсюда.

– Што? – Я чуть не сел.

Виола тоже подскочила.

– Я же говорил, што времени у нас мало, – вздохнул Бен.

– Тогда нам надо спешить! – взвился я. – Ты идешь с нами. Мы скажем людям…

– Нет, – перебил меня он. – Нет. Вы пойдете в Убежище. Без вариантов. Это ваш единственный шанс.

Мы закидали его вопрошаниями.

– Это значит, што в Убежище безопасно? – Это Виола сказала. – Даже против армии?

– У них правда есть лекарство от Шума? – Это уже я.

– У них есть коммуникаторы? Я смогу связаться с моми кораблем?

– Ты уверен, што там безопасно? Точно-точно?

Бен даже руки поднял, штобы нас заткнуть.

– Я не знаю, – сказал он. – Я там двадцать лет не был.

Виола даже вскочила:

– Двадцать лет? Двадцать лет?! – У нее голос полез вверх. – Тогда как мы можем знать, што найдем в Убежище? Может, его вообще уже нет!

Я вытер лоб рукой и подумал, што вот из-за этой пустоты… пустоты на том месте внутри, где должен быть Мэнчи, я и понял то, чего мы с самого начала не хотели знать.

– Мы и не можем, – сказал я. – И никогда не могли.

Виола как-то слегка пискнула или охнула; плечи у нее упали.

– Нет, – сказала она. – Кажется, и правда не могли.

– Надежда есть всегда, – сказал Бен. – У вас всегда остается надежда.

Мы оба одновременно посмотрели на него – должно быть, такое специальное слово про то, как именно мы это сделали, но слова я не вспомнил. Мы смотрели на Бена так, словно он говорил на иностранном языке… или сообщил, што намерен переехать на одну из лун… или сказал, што все это был просто плохой сон и сейчас нам обоим дадут по конфете.

– Но раз так, там нет никакой надежды, Бен, – выдавил наконец я.

– А что до сих пор гнало вас вперед? – покачал головой он. – Что помогло дойти аж досюда?

– Страх, – сказала Виола.

– Отшаяние, – сказал я.