Потерянные имена, чужие тени

– Прошу вас! – взмолился Ион. – Да забудьте уже вы про эту могилу, не найду я ее! Уже темно и опасно, поехали по домам… пока беды не сыскали…

– Трус! – презрительно бросил Лучан. – Подумаешь, огоньки. Мало ли кто бродит.

– Нет, он прав, – прервал его Раду. – Посмотри, их куда больше, чем нас. К чему рисковать? Гаси фонари, возвращаемся.

– Как это возвращаемся? – спросил неприятно удивленный Лучан. – Ты даже о своей сестре не подумал, а они с Корнелием пошли куда-то вглубь.

– Я сам решаю, о чем думать, а о чем нет. Моя сестра должна быть в безопасности. Ручаюсь, что она сразу же вернулась к бричке, как только…

Визг, отчаянный и немного натужный, заставил их подскочить. Раздавался он с той стороны, где оставалась бричка.

Не сговариваясь, Лучан и Раду ринулись туда напролом, спотыкаясь о камни и ветки.

Ион, который как раз погасил фонарь по указу Раду, рано обрадовавшись, что все закончилось и можно идти домой, ахнул.

– Подо… подождите меня! – воскликнул он, оставшись один в полной темноте.

Он на самом деле очень плохо различал стороны света и слабо помнил дорогу. Снова зажечь фонарь ему было нечем, и в отчаянии застонав, бедняга отправился наугад, в сторону, где отдаленно слышалась какая-то возня. Ион надеялся, что это шум от бегущих Лучана и Раду.

Те огоньки-фонари, что он увидел первым, ручейком потекли туда же.

Чуть ранее Корнелий и Тию с некоторым трудом добрались до кладбищенской изгороди и пошли вдоль нее, чтобы не заблудиться. Быть может, именно это и сыграло свою недобрую роль, но, как позже думала Тию, они в любом случае наткнулись бы на этих людей.

Они стояли в темноте, возле выхода, и Тию вздрогнула от неожиданности, когда ее вытянутая вперед рука наткнулась на чье-то плечо. Грубая и липкая от грязи ткань рукава, чье-то смрадное дыхание и звуки фырканья.

Нет, Тию чуть раньше приметила странные звуки, но только отругала себя за мнительность, списав на то, что это их лошади за оградой переступают копытами и шумно дышат. Ей почему-то казалось, что чужие люди на кладбище – только те, что с фонарями позади.

Она отпрянула, и Корнелий подхватил ее под локоть.

– Что?..

– А ну, дай огоньку, Капля, – сипло сказал чей-то голос впереди.

Под стук и скрежет чьего-то кресала Тию огляделась: осенняя ночь, тьма, глубокое синее небо и никаких возможностей сбежать.

В разгоревшемся свете масляной лампы стало видно трех человек. Ближайший осклабился, растягивая разбитые недавно губы.

И вот тут Тию закричала.

Не из страха, хотя тревога на мгновение сжала ее сердце. Нет, только затем, чтобы дать знать Раду, где она и что с ней беда.

– Кто вы такие? – резко спросил Корнелий, привлекая девушку за локоть и подталкивая себе за спину.

– Чего орешь? – одновременно с ним взвизгнул один из мужчин.

И Тию его узнала. Он был вместе с покойным уже разбойником Тибой в тот памятный день, когда Раду ввязался в драку у гостиницы. Будь Тию одна, бросилась бы бежать, чтобы потянуть время, но с Корнелием не побегаешь. Он не привык к опасности, и Тию не могла быть уверенной в том, что не сделает ему только хуже.

Она пыталась незаметно отступить назад, утягивая за собой Корнелия, и очень надеялась на то, что никто из этих разбойников не вспомнит их лица.

Уж что они тут делали, Тию было не интересно. Лишь бы побыстрей убраться из их общества.

– А что это у нас тут за дамочка? – масляно осведомились сзади, и Тию взвизгнула уже на самом деле. – Кого это вы тут поймали, Клапце?

Корнелий развернулся так, чтобы оттеснить Тию к ограде и закрыть собой.

– Кажется, мы на самом деле влипли? – вполголоса спросил он.

Потом откашлялся.

– Господа, – сказал Корнелий, – у вас свои дела, у нас свои. Разойдемся полюбовно? Нас ждут в городе и ежели что, искать начнут немедленно…

«Господа» заржали и захрюкали, и кто-то из них ответил:

– А то чего ж нет, господинчик. Разойдемся. Вы нам свое барахлишко, а мы вас отпустим. С миром. И покоем. Слово даю, закопаем даже, как честные люди.

Хохот стал совсем оглушительным, и Тию заскрежетала зубами. Страх дополз до живота, заворочался шипастым клубком внутри. «Мерзкие морды», – с ненавистью подумала она, ощущая, насколько непрочна преграда между ней и этими людьми – всего лишь тело Корнелия.

Ведь он наверняка и драться не умеет, Раду тогда рассказывал, что Корнелий только уворачивался, когда на него в переулке напали.

Девушка напряженно осматривалась, примечая, сколько вокруг них людей. Трое разбойников, на кого они наткнулись сначала, потом эта группа с фонарями… наверно, те самые, кого она увидела тогда. Быстро же дошли, наверно, дорогу куда как хорошо знают. Сколько их? Дюжина, две? В неярком свете и не разглядеть, что тут тени, что настоящие люди.

– Тию, – тихо произнес Корнелий, – как скажу, бегите. Наверно, к бричке.

В голосе его была только усталость и никакой уверенности.

– Имейте совесть, господа, – попытался еще раз урезонить их, – у нас при себе ничего ценного нет. Разойдемся миром, пока еще возможно.

– Миром!.. Да чтоб тебя!.. – окрысился один из разбойников и бросился вперед, замахиваясь топором на длинном древке.