Потерянные имена, чужие тени

Глава десятая. Немного об этикете для родителя юных барышень

Когда Корнелий проснулся, некоторое время он даже не мог шевелиться, так затекло тело. Он и не шевелился, глядел в потолок и вспоминал предыдущую ночь.

Сейчас, при свете дня все это казалось не более чем бредом, вызванным усталостью и волнением.

Должно быть, было так: при лунном свете на кладбище рана показалась глубже и страшнее, чем на самом деле… ну, а дома… тоже, наверно, показалось. Сосуд, видимо, крупный был задет, поэтому много крови, и…

Бесполезные домыслы и спекуляции на памяти. Так было или не так… если бы еще из этих двоих, Раду и Тию, можно было что-то выдавить, чтобы сравнить впечатления… Они явно знают больше, если судить по поведению Тию.

Знают, но делиться вряд ли будут. В лучшем случае Корнелия будет ждать очередная порция мистического бреда, приправленного магией.

Корнелий вздохнул. Потянулся и встал, разминая руки и ноги. Хуже всего досталось спине: болело немилосердно.

Ни Тию, ни, что более удивительно, Раду в комнате не было. С кровати было снято все белье и даже матрац, видимо, унесли на чистку.

– Ну вот какого черта, – пробормотал Корнелий. – Я удивлен? Нет, не удивлен. Очередные фокусы глупых девчонок. И как это я спал, что ничего не слышал?

Вода для умывания остыла, но Корнелий с удовольствием ополоснул лицо и побрился. Он всегда находил успокоение в обыденных действиях. Порядок – вот что организует хаос в понятный человеческому мышлению объект.

Спустился позавтракать. Запыхавшаяся Летуца подала на стол и сообщила, что все господа уже поели.

– Поели? Все так рано встали? – спросил Корнелий. – Который час?

Летуца замялась. Поклонилась, как всегда, когда не знала, что сказать.

– А не тикают, – нерешительно произнесла она. – Часы никакие не тикают. Господин Раду сказал, что все сломались. Так что я не знаю времени, простите, господин Тенда.

Она снова поклонилась и отошла к двери, ожидая, когда можно будет забрать пустые тарелки.

Раду он нашел на крыльце оранжереи. Каменные ступени заливало мягкое осеннее солнце, и Раду сидела, сонно прикрыв глаза.

Корнелий молча присел рядом.

За темными деревьями сада виднелась пожелтевшая равнина, убегающая к горам.

Тихо и мирно, будто бы не было вчерашней заполошной ночи.

– Кто тебе сказал, что можно вставать? – хмуро спросил Корнелий.

На самом деле ругаться ему не хотелось, но порядок надо было соблюдать.

Раду двинулась было, чтобы пожать плечами, но вовремя спохватилась.

– Я вам всю постель испортила, – сказала она. – Тию считает, что матрац придется заменить.

– Велика беда, – отмахнулся Корнелий. – Позже мне нужно будет осмотреть тебя и сделать перевязку.

– Нет нужды, – не очень уверенно сказала Раду. – Уже почти не болит.

Эти слова неожиданно вывели Корнелия из себя – перед глазами сразу встали те минуты, когда они с Тию на кладбище накладывали повязку. Корнелий до сих пор ощущал отзвуки того удушающего напряжения.

– Не болит?.. Что ты говоришь? Да ты знаешь, что чуть правее – и тебе просто выпустили бы кишки? Что бы, я к чертям собачьим, делал? У меня здесь ни операционной, ни инструментов, ни света! Зачем ты вообще пошла одна? Кроме тебя некому, что ли? Нас там было трое!

Раду смотрела внимательно, даже удивленно. Слабый ветер отнес в сторону волосы, которые вечно закрывали половину лица.

Ее желтые глаза смотрели в упор, без обычного раздражения или высокомерия, и лицо было бледным и усталым. Корнелий обнаружил, что почти кричит и оборвал себя на полуслове.

«Я не могу представить, как я с первого взгляда не увидел, что это девушка, – отстраненно подумал Корнелий, успокаиваясь. – Почему никто этого не замечает, даже Лучан, который болтается у нас постоянно? Мы видим только то, что привыкли видеть? Сами себя обманываем?»

– Не делай так больше, Раду, – сказал он вслух. – Не надо лезть на рожон. Если не думаешь о себе, то подумай о Тию. Она останется одна, и уж ей-то подобный маскарад затеять не удастся. Кто тогда будет ее защищать?

Слова Корнелия попали в цель. Раду изменилась в лице и подалась назад. Кажется, об этом она не задумывалась. Нахмурившись, Раду отвернулась.

– Я так и знал, – удовлетворенно кивнул Корнелий. – Будет тебе уроком.

Он помолчал немного, а потом спросил:

– Расскажешь о том, что вчера произошло?

Раду не сразу отвлеклась от своих мыслей. Не ответила, только глянула искоса.

– Я не о драке, – сказал Корнелий. – Не о разбойниках. Я хочу знать, как так получилось и как зажила рана?

– Быть может… вам показалось, что она глубокая. А на самом деле, ничего опасного, – неохотно проскрипела Раду.

Корнелий и не ждал, что он тут же узнает всю правду. Не рассчитывал на это, но тем не менее ощутил, как в висках застучало от гнева.

И вопрос-то он задал только потому, что не мог не спросить. Молчать? Сделать вид, будто ничего не было? Это совсем не по нему.

– Я не люблю, когда мне лгут, – сквозь зубы сказал Корнелий, резко вставая. – Уж лучше промолчи и не оскорбляй меня. Найди Тию и приходите в кабинет на осмотр.

Корнелий не удержался и хлопнул за собой дверью.