Потерянные имена, чужие тени

Лучана сильно расстроило то, что ему отказали в этом. Тем утром капитан Бассу уехал в Тарешань, деревню, где была похоронена жена Монтяну, прихватив из городской стражи двоих молодцов порасторопнее. Лучана и Раду с собой не звали.

Тию сослалась на свое якобы еще плохое самочувствие и попросила составить ей компанию на прогулке. Для соблюдения приличий их сопровождала Летуца, которая держалась на некотором расстоянии.

День был славный, солнечный, хоть и прохладный. Лучан, как мог, развлекал спутницу нехитрым разговором, совершенно не замечая, что Тию редкими, но выверенными вопросами постоянно направляет беседу в нужное ей русло.

Хорошая компания и погода успокоили Лучана и вернули его в бодрое состояние духа.

Лучан рассказал о своей семье – матери, двух старших сестрах, отце. О родовом поместье, самом крупном в их краях, о древней дубовой роще и липовой аллее, о розарии и развалинах замка, в котором жили предки, пока не построили более современное здание. Он рассказал немного о своем детстве и парочке случаев (из бесконечной череды его шалостей) и незаметно для себя перешел на историю встречи с Корнелием.

– Вы бы видели, – смеялся Лучан, – это сейчас его сложно отличить от коренного жителя, а тогда сразу было понятно, что иностранец. Сюртук сшит кое-как, сапоги чудные, говор и того хлеще. Я его понимал через два слова.

– Как же вы познакомились?

– О, это отдельная история. Тогда Корнелий постоянно попадал в какие-то неприятности, и когда первый раз я его увидел неподалеку от нашего имения, на него напала пара бродяг. Я как раз возвращался с охоты, увидел их и припугнул выстрелом. Бродяги убежали, но успели забрать с собой все ценное, что у Корнелия было с собой. Разумеется, я не смог оставить его и пригласил к нам. На матушку и сестер он произвел очень хорошее впечатление, тем более что его история не могла их не тронуть. Уверен, что вы, госпожа Тию, не поддались бы, но моя матушка очень чувствительная особа.

– История с ограблением? – уточнила Тию, не обижаясь на ремарку Лучана.

– Не только. Оказалось, что незадолго до нашей встречи его обманули спутники, оказавшиеся мошенниками. Корнелий остался без лошади, кругленький суммы и части вещей. И когда в лесу на него напали эти бродяги, вместе с саквояжем они унесли его рекомендательные письма, так что Корнелий не имел возможности найти своих знакомых, к которым ехал.

Тию высоко подняла брови, обдумывая услышанное.

– Однако же… – пробормотала она. – Какая… печальная история. Но ему, несомненно, повезло встретить вас, верно?

– Даже не знаю, – отозвался Лучан, с интересом разглядывая ее серьезное личико. – А о чем вы сейчас думаете?

– О том, что, верно, господину Тенде было очень тяжко оказаться в чужой стране, слабо зная язык и не имея средств к существованию…

– О да, – ответил Лучан. – Но он быстро освоился. Сестры, помню, так умилялись тому, что взрослого человека надо учить пользоваться столовыми приборами или правильно выговаривать слова. В его стране были совершенно другие обычаи, и я, честно сказать, первое время потешался над ним… по-дружески, разумеется. Он не обижался, но охотно и очень быстро перенимал все премудрости, так что вскоре уже он сам мог просвещать нас – касательно естественных наук, к примеру. Я имею в виду, что он уже достаточно хорошо владел языком.

– Не думала, что в Соединенном королевстве обычаи настолько отличаются от наших, – небрежно заметила Тию.

– Может быть, он родом из какой-нибудь колонии, – отозвался Лучан. – Корнелий уклончиво отвечает на вопросы о том, где именно он родился. Видимо, стесняется.

Тию сомневалась, что Корнелию вообще присуща какая-либо стеснительность, но промолчала.

– Сейчас, наверно, по нему и не скажешь. Он сильно изменился. Следит вон за приличиями, хотя видно, что сам не вполне разбирается. И прежде он ни на какие темы, кроме своих наук да погоды, говорить не мог, и не интересовался. А сейчас, я погляжу, куда только не вникает.

– Это, верно, – призадумавшись, ответила Тию. – Раду… он тоже немного общительнее стал. И благодарю вас, к слову, за ту науку, которую вы ему даете, господин Митру.

– С оружием, кстати, Корнелий тоже был не знаком, – сказал Лучан. – Стрелял плохо, фехтовать вообще не умел. Когда все у него более-менее уладилось, и он выписал себе из дома вещи, то ему прислали что-то вроде револьвера, но он мне не дал его толком осмотреть. Вот из него он стреляет хорошо. Говорит, рука привычна.

– Это из него он стрелял на кладбище, наверное, – отозвалась Тию, и Лучан спохватился, вспомнив, что с нежными девицами не пристало обсуждать оружие.

Но не успел он придумать иную тему, как Тию спросила:

– Так господин Тенда поправил свои дела сам, без помощи? Получается, что те мошенники и грабители не разорили его вконец?

– Да, они только поставили его в затруднительное положение… впрочем, я даже рад этому, ведь без них наше с Корнелием знакомство не состоялось бы.

– Да, действительно, – пробормотала Тию. – А те знакомые, к которым он ехал? Они нашлись?

Лучан задумался.