Потерянные в Великом походе

Я сам выбрал себе роль утки-матери, и теперь у меня разрывалось сердце от осознания того, что нам не суждено отправиться с моим лебедем в полет.

8

На следующее утро, когда Пин и Юн отправились по делам, я решил взять Ло Бо на вершину горы, где в мягкой известняковой скале был вырезан храм звериным богам, которым поклонялись местные. По слухам, рядом с храмом жил старый отшельник мудрее самого Конфуция. После разговора, состоявшегося накануне вечером, я не мог совладать с искушением – мне хотелось, чтобы мудрец напророчил, какая судьба ждет малыша.

Миновав вход в храм, который обрамляла резьба в виде переплетения лап разных животных, я направился к другой пещере, со входом поменьше, который загораживала треугольная деревянная полусгнившая дверь. Я несколько раз постучал, но никто не ответил. Рядом с дверью имелось большое окно, вырезанное в форме овала. Изнутри пещеры тянуло дымом благовоний. Послышался храп.

– Почтенный наставник, – громко прокричал я. – Будет ли мне позволено побеспокоить вас и попросить уделить мне малую толику вашего времени?

– Пошел прочь, – раздался слабый голос. – Ни ты, ни мальчишка не достойны моего внимания.

Его слова потрясли меня до глубины души. Откуда он узнал, что я с ребенком? Как ему стало известно, что Ло Бо – мальчик? Каким образом, проживая в столь невероятной глуши, мудрец навострился говорить на таком чистом китайском языке? Я понял, что теперь мне точно следует с ним побеседовать.

– Вы правы. Мы недостойны, особенно я. Я это понял недавно, в одиночестве блуждая у подножия вашей горы. Именно поэтому я и должен с вами поговорить, о мудрейший. Прошу, научите меня, как обрести в жизни предназначение. Слава о вас разнеслась по горам и долам. Говорят, что ваша мудрость превосходит ту, что можно почерпнуть из «Бесед и суждений» Конфуция или «Исторических записок» Сыма Цяня. Не соблаговолите ли вы уделить мне час своего времени?

Я услышал шорох сена, а потом легкие шаги. Треугольная дверь открылась, и показалось покрытое морщинами лицо мудреца. Отшельник окинул меня пристальным взглядом. Я улыбнулся, молитвенно сложил перед собой руки и поклонился.

– Вот тебе мой совет. Не пытайся произвести на меня впечатление упоминанием сочинений, зачитанных всеми до дыр. Лесть на меня тоже не действует. Ступай прочь. Мои дни в этом мире уже сочтены, и я не желаю тратить даже миг на таких, как ты.

Он захлопнул за собой дверь, причем так резко, что Ло Бо разревелся.

Древних сочинений я прочел немало и потому знал, что мудрец меня проверяет. Мудрейшие из мудрецов часто вели себя подобным образом, чтобы понять, насколько в действительности нужна их помощь.

Что ж, меня так просто не сломить. Успокоив Ло Бо, я прислонил к скале рюкзак, в котором сидел малыш, и аккуратно просунул протез в окно. Затем я поднял рюкзак с ребенком, перевалился с ним через край и оказался внутри пещеры.

Обитель отшельника показалась мне очень скромной. Я увидел перед собой каменную печь, длинную лакированную столешницу, заваленную свитками от края до края, и маленький алтарь с акварельными портретами двух лысых мужчин, по всей видимости предками мудреца. Курящиеся благовония ощутимо пахли черным перцем, дым от них клубился перед портретами, отчего казалось, что у предков мудреца выросли усы.

Сам отшельник спал на куче сена в самом дальнем от окна углу. Когда я подошел поближе, он повернулся ко мне лицом. Судя по его выражению, мое появление нисколько не удивило мудреца.

– Поставь перед дураком чарку с водой, так он подумает, что ему поднесли вино, – старик сел. – Ты еще больший глупец, чем я изначально полагал.

Я поставил перед собой рюкзак и посадил Ло Бо себе на колени.

– Стоит человеку взглянуть на мир с башни, вздымающейся до самого неба, он не отличит людей от букашек.

Он рассмеялся.

– А ты остер на язык. Неплохая замена отсутствующей ноге. – Мудрец прищурился. Я так понимаю, он пытался понять, насколько меня разозлили его слова. – Скажи-ка, потеряв ногу, ты заодно лишился и родителей? – Он помолчал. – Или это была твоя жена?

Я пытался оставаться бесстрастным, но, видимо, все же выдал себя, моргнув или вздрогнув.