Потерянный альбом

— Но я возвращаюсь, а она все еще печет хворост; она стоит за кухонной стойкой и даже не оборачивается, когда я вхожу; дальше заливает себе ложкой воду в алюминиевую миску; потом устанавливает таймер на плите; Мам, говорю: хватит — нам пора; но она просто дальше возится с мисками, а потом открывает пачку маргарина, и потом еще припорошила доску мукой; Мам, говорю: мам; потом она открывает буфет, заглядывает и достает бутылочку; Мам, говорю: уже почти пора: опоздаем же; потом чувствую тепло от плиты, так что я подхожу и поворачиваю ручку; Мам, говорю: хватит, опоздаем; Это кое-что новенькое, говорит она: я положила овсяные хлопья; и все это время я ни разу не вижу ее лицо; Но, мам, говорю: тебе назначено на 11:30; она берет глубокую миску и начинает замешивать ложкой, металл царапает по приглушенному металлу, пока она прижимает миску к боку живота; потом она включает воду, потом выключает; и все это время я не вижу ее лицо; Мам, говорю: это всего лишь общий осмотр; она ставит миску на стойку, потом открывает и закрывает боковой буфет, потом достает из очень дребезжащего ящика новую ложку…

— Но вы можете быть кем угодно, говорит она: неважно, что вы мне говорите, вы можете быть кем угодно; и тогда я отвечаю Ладно, давайте мы вместе повесим трубки, вы мне перезвоните и увидите, что номер — тот же; увидите, что это телефон моего дома, я буду здесь и сразу вам отвечу; но она говорит Как же вы не поймете: вы можете быть кем угодно и звонить с этого номера; и я отвечаю Знаю, потому что я правда это знаю, с самого начала; и тогда говорю Простите, но это какое-то безумие, я же прошу у вас свой собственный номер, а она мне Простите, но мы никому не можем выдавать телефонные номера, не указанные в справочнике, без исключения, если только вы не придете с удостоверением личности; и я отвечаю Знаю, потому что правда знаю; и все же говорю Но я уже который раз повторяю, видимо, квиток с новым номером потерялся или куда-то делся, или его даже выкинули, так что мне больше никак его не узнать; и она говорит Как я ответила, вы можете либо прийти с удостоверением личности, и тогда мы сообщим вам номер, или, наверное, можете дождаться, когда придет первый счет, номер там напечатан; ну не хочу я ехать в телефонную компанию, думаю я; ненавижу эти места с бесконечными очередями, где люди вечно лезут поперек тебя, где в комнате ожидания заляпанные кресла; я просто не могу туда ехать, думаю я, хотя и слышу по ее голосу в трубке, что бесполезно звать ее начальника; начальник просто скажет то же самое, это понятно, даже слушать меня не будет, даже не ответит толком — я им кто; их такие вещи не волнуют — и точка; ну я и думаю, может, правда дождаться первого счета, может, так и лучше, только так и можно, а потом ко мне приходит та женщина…

— И этот Рой, блин, вечно он хлещет кнутом, так и хлещет, говорит, чтобы я притащил ящики к воротам для курьера в четыре часа, хотя ведь знает, что укладка нового газона на площади — которую он мне сам и поручил, — займет весь день, и он сам говорил, что это нужно закончить к пяти; а потом еще подшучивает над моей обувью, говорит, она чуть ли не старше меня, и смотрит на нее сверху вниз, и теперь вечно твердит, что время меня не жалеет, время меня не жалеет, и, даже если он так просто поддразнивает, тут Джек это однажды услышал и крикнул Точно-точно, старичок, и улыбнулся, и ушел; ну и чего они ожидают, вот скажи, чего они ожидают, ну может, я и сдаю, да сам знаю, что я сдаю, и вот Рой звонит и спрашивает, когда вернешься, а я ему — когда смогу, когда смогу, и Рой ждет несколько недель, ждет несколько недель, и снова звонит, и говорит, надо заняться удобрениями, надо удобрить газон перед домом, говорит, газон только меня дожидается; но я слышу его голос — и уже не хочу ехать, не могу ехать, пусть пошлют кого-нибудь другого, они все знают, все понимают, если я поеду, меня просто уволят, так что я не могу ехать, не хочу, не могу…