Поцелуй чудовища

Он решительно повернул ручку стеклянной двери и шагнул в кабинет Мары.

Услышав его шаги, женщина тотчас обернулась. Она даже забыла изобразить окончание разговора — просто опустила руку с зажатым в ней телефоном и замерла, уставившись на Вадима темными глазами, совсем так, как он себе представлял — колюче, неприязненно.

— Что тебе надо! — выкрикнула она. На ее красивом, чуть осунувшемся лице не было ни тени удивления, и Вадим понял — она ждала, и ждала именно его. От этого ожидания ее заплаканные, покрасневшие от недосыпания глаза вспыхнули, оживились, на бледных щеках проступил румянец.

— Поговорить, — мягко сказал Вадим, аккуратно закрывая за собой дверь. — Всего лишь поговорить.

Он оглянулся на стеклянную стену — черт, как же это неудобно… на виду у всего офиса, на виду у снующих туда-сюда людей он не готов был вытерпеть сцену, которую Мара ему сейчас устроит. Но на его счастье, наверху, над рамой, удерживающей стекло, были жалюзи, и Вадим аккуратно, бочком, подступил и дернул за веревочку, скрывая от посторонних глаз комнату.

— Что ты себе позволяешь, — выпалила Мара яростно, покраснев до корней волос. Она рванула к жалюзи и даже протянула руку, чтоб снова поднять их, но Вадим неожиданно ловко ухватил женщину, обнял ее и прижал к себе. Не посмев таки оказаться с Марой лицом к лицу, он обнял ее сзади, его руки крепко сжали талию женщины, Вадим крепко прижался губами к ее подрагивающей шее, Мара заметно дрогнула, вцепившись в его пальцы, стараясь разжать их.

— Что ты делаешь, — произнесла она. Г олос ее дрогнул, в нем послышались слезы, которые она так тщательно скрывала от Вадима, и тот обнял ее еще сильнее, уютно устроившись носом в мягкой ямке на ее шее. Сердце его колотилось так, что он не мог вымолвить и слова, и вместо ответа он несколько раз поцеловал ее шею, бьющуюся под кожей жилку, с удовольствием вдыхая аромат кожи Мары, который казался ему почти родным, очень знакомым и самым прекрасным на свете.

— Не смей трогать меня руками, — все еще хорохорясь, выкрикнула Мара, пытаясь вывернуться из его объятий. Ее сердце колотилось так сильно, что Вадим услышал его

бешенный ритм — и бессовестно положил ладонь на вздымающуюся грудь женщины. Его пальцы чуть сжались, и Мара ахнула, прекрасно помня, как они могут ласкать.

— Буду, — упрямо буркнул он, поцеловав пылающее ушко Мары. — Буду трогать.

Мара беспомощно застонала, оставив попытки разжать пальцы Вадима, и некоторое время они стояли молча, почти неподвижно, если не считать того, что Вадим, ласкающийся, жадно и жарко прижимающийся губами к шее Мары, чуть укачивал ее, успокаивая.

— Что тебе надо, — беспомощно прошептала Мара. Черт знает, отчего у нее перехватывало дыхание, как у девчонки, которая в первый раз обнимается с мальчишкой. Она очень боялась услышать от него даже слово, но молчание пугало ее больше, и оттого она задала этот вопрос, почти требуя закончить все сейчас же!

— Я, — произнес Вадим отчетливо, поглаживая грудь Мары, — пришел поговорить. Пришел сказать, — он больно куснул ее в шею, словно наказывая за упрямство и за то, что она посмела думать о нем гадости, отчего Мара громко ахнула и задохнулась, — что не было никакого приказа от Глеба.

Услышав это имя — Глеб, — Мара вспыхнула от гнева, рванулась из рук Вадима, но тот удержал ее, стиснул крепче и снова укусил в шею, потом за мочку уха, напоминая женщине их страстную ночь, когда таких укусов было, пожалуй, чересчур много, и ей пришлось покориться ему.

— Кто вообще сказал тебе эту гадость?!

— Снабженец ваш, — нехотя призналась Мара. — Пал Саныч… подсел, пьяный как скотина, стал шантажировать.

— Вот свинья, — совершенно искренне возмутился Вадим. — И ты ему, значит, поверила, а мне, значит, нет?

— Ему какой резон мне врать!? — взвилась Мара, но Вадим снова стал ее укачивать, убаюкивая ее ярость — тише, тише, — и она расслабилась, замерла в его руках.

— А мне? Мне какой резон тебе врать?

Мара не ответила.

— Я, — шепнул Вадим Маре на ушко, положив свою ладонь на живот Мары, считая удары пульса через тонкую ткань ее платья, — совершенно искренне за тобой ухаживал. Не по распоряжению. Не было этого распоряжения, — веско повторил он, словно впечатывая эти слова в разум Мары.

— Ну, не было, не было, не было! — выкрикнула она, зажмурив глаза, чтобы не выдать себя ничем. От волнения, от неспешных, острожных прикосновений Вадима у нее голова кружилась, казалось — отступи он, отпусти ее, разожми руки, и она упадет. — Все, поверила. Ты молодец. Не подлец. Теперь-то тебе что надо?!

— Дурочка ты, Марка, — усмехнулся Вадим. — Ох, нет, не смотри на меня. не оборачивайся. Минутку подожди. Мне тоже сложно. сложно говорить то, что я сейчас скажу. и ты молчи! Не говори сейчас ничего, просто помолчи. Для храбрости, конечно, можно было тяпнуть… как в прошлый раз… Но я хочу, чтобы и ты, и я были трезвы, когда я это скажу.