Потусторонним вход воспрещён

— Н-нет, спасибо большое.

— А то у нас часто курьеры во дворе теряются, — продолжала незнакомка, не поднимая головы и то ли не слыша, то ли не принимая во внимание моего ответа. Ей было лет пятьдесят на вид. Химическая завивка превращала ее прическу в подобие объемной меховой шапки. Издалека было не отличить, настоящие это волосы или что-то вроде парика. В модном кислотно-розовом пуховике ее руки казались неповоротливыми, негнущимися. — Ничего сложного, но их как леший водит. То вход не могут найти, то нужную дверь, то выйти обратно. Всего два смежных двора, куда теряться?

— Но ведь теряются, — осторожно возразил я, чувствуя запоздалый страх, подкашивающий колени.

— Ага! Или призраки их уносят, — хихикнула собачница и тут же одернула питомицу, полезшую нюхать впечатанный в асфальт фантик: — Эля, фу!

Я не знал, специально ли она сказала про призраков или просто ляпнула первое, что пришло в голову, но по спине волной прошел неприятный мороз. Сразу на ум пришли слова и нежные поглаживания Кшесинской по руке: «Может, останешься? Вижу, ты неглупый. И симпатичный. Поговорим о чем хочешь…»

Я уже было открыл рот, на ходу формулируя вопрос, чтобы не показаться женщине странным, но произнести вслух ничего не успел. Откуда ни возьмись на меня вылетел Ярик и, подхватив под локоть, поволок прочь от входа во двор. Свободной рукой он держал подставку с двумя бумажными стаканами кофе и пакет из булочной.

— Вот ты где! Ты хоть в курсе, который час?

Я огляделся. Мы оказались на холодном, продуваемом углу Невского и Адмиралтейского проспектов, почти у самой кромки прозрачного еще Александровского сада. Набравшее синевы текучее небо низко висело над крышами, обещая скорый дождь, а еще — недалекий вечер. Я поискал глазами ближайшие уличные часы, но не нашел.

— Сколько времени?

Мимо деловито сновал не замечающий нас народ. Обычное дело. Центральный проспект, оживленный и пульсирующий в любое время дня и даже ночи. По вечерам Невский заполоняли толпы людей: возвращавшиеся с работы и отдыхающие, посетители многочисленных кафе и баров с примыкающих улиц, гуляющие туристы. Тротуары превращались в сплошную толкучку, поэтому вечерний Невский я не сильно любил. Но и сейчас движение вокруг творилось интенсивное.

Ярик хмыкнул и сунул мне остывший стакан с кофе.

— Почти три часа дня. Обед ты пропустил. — Словно в доказательство слов, следом за кофе в руках у меня оказался бежевый конверт для выпечки. Еще теплый. — На, вот.

От неожиданности я дернулся в сторону. Уж очень походила бумага на ту, куда завернули собранный с пола прах Потустороннего. Но секунду спустя я сообразил: ничего страшного.

— Что это было? — все еще недоумевая, переспросил я, раскрыл сверток, вдохнул дразнящий аромат теплого хлеба и почувствовал, как в желудке томительно заурчало.

Ярик пожал плечами как ни в чем не бывало:

— Расплатился за разговор своим временем. Они ж Потусторонние — время у них в почете.

Отложив вопросы на пару минут, я впился зубами в хрустящий угол булки.

— Удалось что-то выяснить?

Ярик, в отличие от меня, ждать больше не собирался. Оно и понятно: проторчать без дела полдня, когда для меня прошло от силы минут пятнадцать-двадцать.

— Неф-тун, — пробубнил я, роняя крошки.

— Что?!

К остановке неподалеку от пешеходного перехода с шумным пыханьем причалил автобус, заглушая и без того невнятный ответ.

— Трезубец Нептуна, — повторил я по-нормальному, кое-как дожевав. И с удивлением обнаружил, что в конверте пусто. Никогда так рьяно еще не поглощал выпечку. И незаметно.

Благодарность Ярику вместе с сытым теплом разлилась внутри. Мгновенно захотелось спать, чем я и поделился с Ярославом вслух.

— В безвременье отоспишься, — отрезал он. — Если мы не справимся, то весь город окажется там. Кшесинская ничего тебе не сделала?

Я потер предплечье. Холодные прикосновения балерины оставили на рукаве выцветшие следы. Рука под ними неприятно ныла, как от тупого удара. Но, в общем-то, ничего страшного.

— Нет. Надеюсь, у тебя есть идеи, куда дальше?

Ярослав поскреб затылок — совсем как те дети из особняка — и метко зашвырнул пустой стакан в ближайшую урну.

— На самом деле есть одна мысль…

ГЛАВА 15 «Разве можно верить

пустым словам балерины?»

Вызов от 13 апреля 13:56 на потасовку в кафе на пересечении улиц Моховой и Пестеля. Недовольный обслуживанием посетитель сначала пререкался с официанткой, затем ударил ее. Предположительно ножом. Увидев на месте официантки кучку серого пепла, нападавший скрылся, но позднее был задержан полицией.