Потусторонним вход воспрещён

На место происшествия высланы оперативная тройка от НИИ ГИИС и специалист по работе с памятью (для пресечения распространения нежелательных слухов).

Сама молодая официантка находится на проверке как не состоящая в учетных списках Института Потусторонняя. Двадцатилетняя Алина Дмитриева, уроженка Ленинграда Санкт-Петербурга, подняла шум, цитата: «Я войну пережила в этом городе и даже во время блокады такого не видела».

Пожалуй, не стоит напоминать, что каждый случай Возрождения рассматривается НИИ ГИИС в индивидуальном порядке и при существенном нарушении «Кодекса правил по контакту с верхним миром и обычными гражданами» может повлечь за собой безвременную примордиализацию пострадавшего нарушителя.

Книга записи сообщений о происшествиях, НИИ ГИИС, том 37, второй квартал 2021 г. Запись внес стажер А. С. Лязников

Василий

Стоять без движения в центре моста оказалось не лучшей идеей: разгулявшийся над Невой влажный ветер пробирался под куртку, узкий тротуар заставлял прохожих едва ли не сталкиваться плечами, машины подскакивали на стыке разводных пролетов. Асфальт под ногами ходил ходуном и еле слышно гудел.

— Которую из них разбирать? — с трудом попадая зубом на зуб от холода, спросил я у Ярослава. Тот промолчал, не отрываясь от созерцания витой решетки моста.

Вот уже почти час мы бродили по обеим сторонам Благовещенского моста, надолго останавливаясь перед каждой секцией ограждения.

Тут действительно было на что посмотреть: в центре композиции расцветали кудрявые водоросли и заплетали рыбьи хвосты удивительные морские лошади — гиппокампы — с мохнатыми щетками на передних копытах. Оба существа придерживали копытами гребешковую раковину, из которой торчал острый трезубец морского царя. Того самого Нептуна. Или Посейдона — кому какая мифология ближе.

Проблема крылась в другом: все секции всех восьми пролетов моста по обеим сторонам в точности повторяли друг друга. И понять, где здесь притаился Ключ-от-каждой-двери, спрятанный Кшесинской и Николаем Вторым, представлялось задачей не то что «со звездочкой», скорее олимпиадной. Или вовсе неразрешимой…

Я допил остатки молочно-кофейной взвеси из стакана. Напиток не грел, хотя на вкус отдавал приятной жгучей сладостью корицы. Мусорки поблизости не обнаружилось, поэтому пришлось спрятать скомканный стакан в карман, и, чтобы отвлечься, принялся мысленно перебирать все факты, которые знал про Благовещенский мост.

Например, к удивлению многих туристов, именно Благовещенский — а вовсе не Дворцовый! — стал первым каменным мостом в Петербурге. До него существовали только наплавные, которые то и дело по весне сносило мощными сходами льда.

Еще, но это совсем легенды, поговаривали, будто тогдашний император Николай Первый пообещал инженеру, проектировавшему мост, повышение в чине за каждый пролет. Оттого и заканчивал строительство он уже будучи в звании генерал-майора.

И в конце концов, именно около этого моста, тогда еще звавшегося Николаевским, стоял знаменитый крейсер «Аврора», пушечный выстрел с которого стал сигналом к штурму Зимнего дворца в 1917 году.

Быть может, Кшесинская и Николай Второй решили посмеяться, спрятав ключи на мосту, первым встретившем крах империи?

Впрочем, на этом знания мои заканчивались. Ровно как и догадки, что делать дальше.

— Ярик, — снова позвал я.

Он даже не обернулся:

— Погоди. Не отвлекай. Я думаю. Должна же быть какая-то подсказка. Почему именно трезубец? Пока наслаждайся видом.

Я усмехнулся. Проскальзывало в Ярославе что-то от капризного мальчика, Маленького Принца, горящего от желания в одиночку спасти всю свою Планету.

Достоинство таких людей в том, что они никогда не сдаются. Идут до конца.

Недостаток, впрочем, заключается в том же…

Я потоптался на месте, попрыгал, пытаясь согреться.

Мы стояли около приземистого круглого павильона. Золотые крупные буквы под козырьком сообщали: «МОСТ ИМЕНИ ЛЕЙТЕНАНТА ШМИДТА». Старое название. Если быть внимательным, то по всему городу можно найти отголоски разных эпох, спорящие друг с другом, пререкающиеся, но неизменно являющиеся частью единого целого… живого организма? Наследия такой нестандартной, такой причудливо сплетенной ткани истории.