Повелитель света

Казалось, нервы всех людей сообщаются друг с другом, как у Невидимок. Уныние охватило род Евы, терзаемый страхом истребления. Народ верил, что время пришло. Каждый говорил себе, что это – печальный конец стольких усилий и побед. И люди вновь познали ту беспрестанную боязнь, которая клещами сжимала сердца наших предков, когда человек был всего лишь немощным млекопитающим, жившим в постоянном ужасе перед нападением разных чудовищ. Должно быть, в доисторические эпохи этот внезапно пробудившийся от вечного, казалось бы, сна страх был по силе своей сравним с любовью, так как испытать его означало его признать. Более многочисленные, чем в часы затмений или комет, взгляды вперялись в мнимую пустоту, где невидимые письмена возвещали о предстоящем крахе человечества. Но человек, властелин Земли, даже не был свергнут с престола: он никогда и не правил! Он лишь посчитал себя хозяином, в то время как некто другой, более изобретательный, гениальный и безобразный, главенствовал над ним, причем настолько, что выуживал его, словно рыбу!

Большего унижения и не придумаешь!

Человек впал в оцепенение и, не будучи более ЧЕЛОВЕКОМ, признал свое поражение. Жертва несправедливости (по его собственному разумению), он ощущал к самому себе глубочайшее сострадание. И священники произносили с кафедр такие проповеди:

– Со дна пропасти мы взывали к Тебе, Господи, рассказывая о наших желаниях, страданиях и любви, и были мы словно те животные, что водятся под землей, потому что разве можно жить глубже, нежели под миром, о существовании которого даже не подозреваешь? Неужто не своим творениям из глины, преображенным дыханием Элохима, доверил Ты царство земное? Наши мольбы, поднимаясь к Твоей славе, на высоту Небес, пересекали вселенную, которую Ты соизволил поставить между Тобою и нами. Но теперь, о Господи, громче, чем когда-либо, из самого отдаленного уголка пропасти мы кричим Тебе о наших самых горячих чаяниях, усилившихся страданиях и возросшей любви!

Паук, показавшийся вечером, сулил неприятности и огорчения, как и паук, увиденный утром. И в том, и в другом случае пауков старались раздавить тут же, как только их замечали. Их яростно преследовали и топтали ногами. Страх был столь велик, что их видели даже там, где их и быть не могло. Люди повсюду замечали сенокосцев и жаб, жителям Мексики мерещились отшельники, неграм Африки казалось, что звезды – это светящиеся галеоды, и поэма Виктора Гюго отныне воспринималась уже по-другому, так как лучистое солнце вызывало в воображении образ некоего гигантского Сизифа.

И человек из солнца делал паука.

Во всех пяти частях света были истреблены жабы и лягушки, начиная от миленьких древесниц наших лугов и заканчивая отвратительными пипами Бразилии, этими прыгающими гнойниками.

А затем – внезапно – все изменилось. Человечество вновь овладело собой, ощутив резкий прилив энергии. Разного рода ораторы и проповедники восклицали, что в конечном счете нет никакого подтверждения превосходства над нами сарванов, что их механика с ее смешными сферами и мотолягушками кое в чем нашей даже уступает, что нужно защитить Землю от их нашествий, выдвинув на огневые позиции все боевые средства, которые наша наука уже произвела и еще произведет!

Как известно, человек в толпе напоминает стадное животное – своенравное и слепо подчиняющееся своему вожаку. Ответная реакция не заставила себя ждать. Крайняя деморализация сменилась чрезмерной уверенностью. Всех охватило веселье. Из базилик народ хлынул в театры; в магазинах модных товаров отбою не было от покупательниц, иголки запорхали одна быстрее другой над нарядами из эпонжа, чесучи и атласа. Все вернулось на круги своя. По примеру первого синдиката по защите территории образовались и другие. Повсюду вывешивались афиши, проводились конференции и открытые собрания. Словом, в столицах уже опять вовсю закипела жизнь, когда пришла новость о том, что во Франции собирается совет министров, чтобы обсудить положение дел с Академией естественных наук, – сию в высшей степени спасительную меру поспешили себе наметить все государства мира.

Позволим себе вкратце рассказать об этом французском заседании, этой исторической ассамблее, модели будущих парламентов, в которых деятели науки полностью заменят политиков.

Она открылась в среду 11 сентября в Елисейском дворце и началась с оживленной дискуссии. (Официальный протокол, док. 943.)

Выражая убежденность нации, разделяемую и им самим, военный министр предложил не ходить окольными путями и рассмотреть самые надежные, эффективные и радикальные средства для уничтожения надвоздушных материков.

Он добавил, что сделать это необходимо как можно скорее, пока сарваны не построили новые аэроскафы. Как только он заговорил о минометах и осколочно-фугасных снарядах, его перебили.