Повелители тьмы

Именно. Серый, ты плохо понимаешь, что для нас Хартгранн. Попытка выдать за священную реликвию другую вещь и «давить авторитетом» – всё равно что святотатство. Возьми хотя бы реакцию Неймы.

Я побарабанил пальцами по столу, пытаясь сообразить, что делать с Йурасом. Разговаривать с ним самому? – неловко как-то. Промолчать – нельзя, кто-то должен взбодрить мальчишку, вправить ему мозги. У матери и без того дел по горло. Наладить Орлу… я вспомнил, что она до сих пор не разговаривает с родителями. Характерная… Не прощает слабостей и того, что посчитает таковыми, будет ли подбадривать Йураса. Ученица наша, головная боль…

– Ты растерян и подавлен, – с удивлением словно со стороны услышал я сввой голос. Йурас поднял голову, растерянно посмотрел на меня. Несколько раз тяжело сглотнул и кивнул.

– Люди, которыми ты восхищался, оказались обманщиками, – я вспомнил, с каким почтением относился он к Приходящим-Ночью, даже с матерью спорить не стеснялся.

– Этот… Мрак!.. – имя он словно сплюнул. – Он, должно быть, обманул вэй Мёрдоха…

Я с улыбкой покачал головой. Угу, знамо дело, батюшка-амператор добрый и справедливый, только вот люди вокруг него все сплошь нехорошие…

– Думаешь, Мёрдоха так легко обмануть? Когда мы виделись, он показался мне проницательным человеком.

– Тогда зачем он приблизил к себе этого… обманщика?! – воскликнул Йурас даже со слезой в голосе.

– Мрак просто слишком хотел заполучить власть в свои руки, – предположил я. – Потому и солгал.

– Но солгать в таком… Хотя… – Йурас горько засмеялся. – Кто мог его разоблачить? Ведь Хартгранн уже по меньшей мере полтора столетия было не видно…

Он запнулся.

– Угу, – кивнул я. – Ты знал, что твоя мать?..

– Нет, – прошептал Йурас. – Даже представить не мог, что она…

– Настолько сильна, верно? – неторопливо произнёс я. Нет пророка в своём отечестве. Это ведь Жасмин, мы её всю жизнь знаем, она росла на наших глазах. Могучая волшебница – никто не спорит, но всё же не так, как Приходящие-Ночью, загадочные и таинственные, непостижимые, как варёные яйца, и крутые, как высокие звёзды… – И подумай ещё вот о чём – она всегда недолюбливала Мёрдоха.

Подросток опустил голову.

– Мне, наверное, надо поговорить с мамой… Попросить прощения…

– Не сейчас, – уточнил я. Он понуро кивнул. А я позвал на Тихой Речи Орлу и препоручил Йураса ей. Девушка поморщилась, но я сдвинул брови – «это приказ»!

Ученица мелочиться не стала. Она пересела, устроившись рядом с Йурасом. Грубо выдернутый из невесёлых размышлений, мальчишка вскинулся, удивлённо и даже с некоторым испугом глядя на руку, накрывшую его ладонь. Табу на прикосновения Орла нарушала часто и с охотой.

– А я попрошу прощения сейчас, – сказала.

– За что?

– За то, что попыталась заставить тебя заниматься неподобающими вещами, – последние слова она произнесла таким сладеньким тоном, что мальчишка залился краской. Все заинтересовались.

– Я… ты… извини, правда, – проикал бедняга.

Кончай вгонять его в краску, – строго сказала Нан. – Просто объясни, почему ты… м-м-м, готова была напрыгнуть на него посреди посёлка.

– Я вовсе не!.. – тут уж Орла залилась алым.

Решив, что они и без нас могут достаточно смутить друг друга, мы отправились спать.

– Ну и денёк, – выдохнула Нан вслух, падая на нашу лежанку. Ей тут же пришлось вставать и стаскивать доспехи – до того мы сидели в них, меня ругали параноиком, но защиту в помещениях, где была расположена делегация Хидона, я снимать не стал, и ей запретил. Глядя на нас, остальные тоже не спешили разоблачаться.

Мы вытряхнули друг друга из доспехов, разделись и не забыли спрятать под подушки стрелкомёты и жезлы огня. Нан повернулась, глядя на меня, дотянулась до своего аспида – и полоса живого металла заползла на её руку, охватила металлическим браслетом. Потом поднялась выше, обмоталась вокруг шеи, словно проволочное ожерелье, спустилась на грудь, облив её серебром.

– Ты нарочно это делаешь? – спросил я. Нан усмехнулась, и меч её успокоился, напоследок сплетя на талии широкий пояс. Контраст белой кожи и холодного сверкающего металла был таков, что я к тому времени уже забыл усталость прошедшего дня.

– Ладно, перейдём к делу, – сказала Нан.

Я предпочёл бы перейти к телу, но смирил низменные порывы.

– Япония, – по слогам произнесла Нан незнакомое слово.

– Вовсе не обязательно, – я пожал плечами. – Возможно, хозяин из какой-нибудь другой страны, просто он или она предпочитает традиционное японское качество…

Мне не нужно было доставать лук из футляра, иероглифы горящими линиями отпечатались в памяти. Метка – алый круг на белом. «Made in Japan».