Повелители тьмы

Нан шла в подаренном ей доспехе, ради интереса напялила шлем и включила систему ночного видения – и тут же начала натыкаться на кусты, соступила с тропинки, и я достал её из зарослей:

– Непривычно, – призналась она. – Весь этот серо-чёрный мир…

Когда во тьме затеплились огоньки посёлка, я сбавил шаг и понял, насколько мы устали. Распрощались с остальными советниками, поднялись к себе.

– Шира-а-а-к… – зевнула Нан. Покрывающая стены листва мягко засветилась, словно под листьями копошились сотни светлячков. Девушка упала на койку, висящая половина нашего дома на дереве заходила ходуном.

– Так и собираешься спать в этой скорлупе? – поинтересовался я, присаживаясь рядом, взялся за костюм Нан. Броня раскрыла замки, я помог Нан раздеться, она покорно крутилась в моих руках туда-сюда. Разделся сам, покидал детали биокомбов по разным углам. На это простое действо ушли последние силы, я отвалился на кровать – словно полетел в тёмную пропасть сна без сновидений.

– Серый.

– У?..

Она начала что-то говорить, но я уплывал. Нан взяла меня за руку. Застилающая рассудок свинцовая усталость чуть-чуть раздёрнулась её тоскливым беспокойством.

– Это почему? – удивлённо спросил я.

– Твоя раса… твой мир… – Нан вздохнула. – Только сейчас я как следует осознала, насколько мы разные. С тех пор, как пообщалась с «думалкой» доспехов. Меня коснулось столько всего непонятного… Браслет, потом эти артефакты, потом имплант. Я не знаю, смогу ли понять…

Она шмыгнула носом.

– Но честное слово, Серый… я буду стараться. Хотя мне и страшно. Каким оно будет, наше будущее?..

Глаза Нан сияли в полутьме. Я пододвинулся ближе.

– Таким, каким мы его сделаем, – и поцеловал её.

– Доброе утречко!

Я проснулся и подумал, что буду сейчас стонать. Или даже стенать.

Целый день на ногах, долгие пешие переходы, общение с вэйри, придумывание старательно дозированой лжи, стрельбы и упражнения в магии, примерка биокомбов. И не забудем ночное веселье, а потом совместный сон, где мы взмывали над Питером, прыгая с крыши на крышу, целовались, повисая в пустоте… потеряли контроль и выпали из сна, снова занимались любовью, делили молчание в темноте, полной шороха дождя…

Я даже открыл рот… но стон вышел неуверенным. Всё было не так.

Или наоборот, именно так, как надо. Я чувствовал себя отлично. Никакой усталости. Нет боли в мышцах, не гудит голова…

Утро действительно доброе. Замечательное утро!

– Только есть очень хочется, – сказал я.

– Мне тоже! – Нан стояла у окна, прорывающийся через занавесь серебристо-серый дождливый утренний свет обрисовывал её тонкий силуэт, и я пожалел, что не художник. Но сделал несколько фотографий имплантом.

– Вставай, а то!.. – Нан не успела придумать угрозу, я отбросил одеяло и вскочил из упора лёжа на лопатках, «мостика», отталкиваясь ладонями. Пол заходил под ногами ходуном, казалось, что ветви подо мной проломятся, и я полечу вниз.

– Ерунда какая, – усмехнулась Нан от окна.

Конечно, ерунда. Живые стены, крыша и пол волшебного дома очень прочны и способны выдержать не только мои восемьдесят без малого кэгэ, но и по меньшей мере один выстрел мультигана на средней мощности. Или направленное в упор заклинание огнешара, что практически одно и то же.

Но именно в этот момент магический сопромат мало меня интересует…

– Не подходи… – грозно сказала Нан и заверещала, когда я подскочил и сцапал её в объятья. Она дрыгалась и вырывалась, потом покорилась, обмякла и повисла на мне всем своим невеликим весом. Едва я расслабился, девушка вывернулась из рук позаимствованным у меня же приёмом, уронила меня на пол, уселась сверху:

– Ага, попался! Позволил противнику усыпить свою бдительность!

– Зато ты пробудила во мне другое чувство! – ответил я.

– Кажется, я знаю, какое. Сдаёшься?

– Ещё чего! – поворотом бёдер я сбросил её, сам навалился и… ткнулся лицом в мех ковра. Нан почему-то сидела на моей спине и пыталась изобразить то ли удушающий захват, то ли двойной нельсон, я двинул лопатками, агрессор – как это слово будет в женском роде? – слетела, я оказался сверху, Нан ловко вывернулась, сняла меня с себя ногой, обвив моё тело перед грудью. Поскольку утренней гимнастикой мы занимались в том, в чём ночью занимались гимнастикой ночной, это выглядело весьма и очень. Какое-то время мы боролись в партере, Нан снова оказалась сверху, попыталась придушить и угодила пальцами в рот. Я чуть сжал зубы, она ойкнула… замерла.

Я аккуратно вынул палец изо рта и скользнул губами по запястью. Она замотала головой:

– Перестань… – но рук не убрала, и я, конечно, не перестал, покусывал кожу, целовал её тонкие пальцы, запястья, руки. – Ну, хватит…

– Кому хватит? Мне – нет, – я ловко подсёк её под локти, уронив на себя. – Позволила противнику усыпить бдительность!

– Зато другое, это самое, пробудил, – отозвалась она.

– Поверить не могу! – восхитился я. – Оказывается, ты не разучилась заикаться и краснеть, говоря на тему!..

– Это твой жар – ты сам покраснел!

– Значит, тебе не удалось совсем развратить меня!

– М-м-м, правда? – задумчиво сказала она. – Ну тогда держись, сейчас я буду исправлять это упущение!