Повесть о двух городах

But the frightened valet had got down in a hurry, and there were twenty hands at the horses' bridles.	Ничего особенного! Но тут лакей, струхнув, соскочил с запяток, - два десятка рук схватили лошадей под уздцы.
"What has gone wrong?" said Monsieur, calmly looking out.	- Что такое? - брюзгливо спросил маркиз, выглянув в окно кареты.
A tall man in a nightcap had caught up a bundle from among the feet of the horses, and had laid it on the basement of the fountain, and was down in the mud and wet, howling over it like a wild animal.	Высокий худой человек в рваном колпаке вытащил из-под копыт лошадей бесформенный ком, положил его на парапет водоема и, упав на колени в грязь, завыл словно дикий зверь.
"Pardon, Monsieur the Marquis!" said a ragged and submissive man, "it is a child."	- Уж вы не извольте гневаться, господин маркиз, -робко промолвил какой-то оборванец, - ребенок!
"Why does he make that abominable noise?	- А почему он так воет?
Is it his child?"	Это что - его ребенок?
"Excuse me, Monsieur the Marquis-it is a pity-yes."	- Простите великодушно, господин маркиз, -жалко ему, - да, это его ребенок.
The fountain was a little removed; for the street opened, where it was, into a space some ten or twelve yards square.	Карета остановилась на углу улицы, а фонтан находился несколько поодаль, на маленькой, шагов в двенадцать, площади.
As the tall man suddenly got up from the ground, and came running at the carriage, Monsieur the Marquis clapped his hand for an instant on his sword-hilt.	Когда долговязый человек в колпаке, внезапно поднявшись с колен, бросился к карете, маркиз невольно схватился за эфес шпаги.
"Killed!" shrieked the man, in wild desperation, extending both arms at their length above his head, and staring at him. "Dead!"	- Задавили! Насмерть! - вскричал долговязый, заломив в диком отчаянии руки и уставившись на маркиза.
The people closed round, and looked at Monsieur the Marquis.	Толпа обступила карету, все глаза были устремлены на маркиза.
There was nothing revealed by the many eyes that looked at him but watchfulness and eagerness; there was no visible menacing or anger.	Но в этих глазах нельзя было прочесть ничего кроме ожидания и любопытства; в них не было ни угрозы, ни гнева.
Neither did the people say anything; after the first cry, they had been silent, and they remained so.	Все молчали. Вопль ужаса вырвался у них лишь в момент катастрофы, а теперь они стояли, молча столпившись вокруг кареты.
The voice of the submissive man who had spoken, was flat and tame in its extreme submission.	Голос оборванца, осмелившегося заговорить с маркизом, звучал робко и смиренно, с полной покорностью.
Monsieur the Marquis ran his eyes over them all, as if they had been mere rats come out of their holes.	Г осподин маркиз медленно окинул взглядом столпившихся у кареты людей, как если бы это были крысы, повылезавшие из своих нор.
He took out his purse.	Достал из кармана кошелек.
"It is extraordinary to me," said he, "that you people cannot take care of yourselves and your children.	- Удивительно, - сказал он, - как это вы никогда не можете уберечь ни себя, ни своих детей.
One or the other of you is for ever in the way.	Вечно кто-нибудь из вас путается под ногами.
How do I know what injury you have done my horses.	И я еще не знаю, может быть вы испортили мне лошадей.
See! Give him that."	Вот, - отдай ему это.