Повесть о двух городах

"Now, don't let my announcement of the name make you uncomfortable, Sydney," said Mr. Stryver, preparing him with ostentatious friendliness for the disclosure he was about to make, "because I know you don't mean half you say; and if you meant it all, it would be of no importance.	- Я тебе сейчас ее назову и боюсь, Сидни, ты почувствуешь себя очень неловко, - отвечал Страйвер примирительным тоном, словно стараясь подготовить приятеля к своему признанию, - ведь ты, я знаю, и половины того не думаешь, что говоришь. Ну, а если ты и в самом деле так думаешь, для меня это не имеет значения.
I make this little preface, because you once mentioned the young lady to me in slighting terms."	Я только потому тебе все это говорю, что ты однажды несколько пренебрежительно отозвался при мне об этой молодой особе.
"I did?"	- Я?
"Certainly; and in these chambers."	- Да. разумеется ты, и в этой самой комнате.
Sydney Carton looked at his punch and looked at his complacent friend; drank his punch and looked at his complacent friend.	Сидни Картон посмотрел на свой стакан с пуншем, затем перевел взгляд на самодовольную физиономию приятеля, залпом осушил стакан и снова уставился на своего самодовольного приятеля.
"You made mention of the young lady as a golden-haired doll.	- Ты назвал эту молодую особу желтоволосой куклой.
The young lady is Miss Manette.	Эта молодая особа - мисс Манетт.
If you had been a fellow of any sensitiveness or delicacy of feeling in that kind of way, Sydney, I might have been a little resentful of your employing such a designation; but you are not. You want that sense altogether; therefore I am no more annoyed when I think of the expression, than I should be annoyed by a man's opinion of a picture of mine, who had no eye for pictures: or of a piece of music of mine, who had no ear for music."	Будь у тебя хоть немножко деликатности, какая-то тонкость чувств и способность разбираться в подобных вещах, я бы, конечно, мог на тебя обидеться за такое неподходящее выражение, но ты всего этого совершенно лишен; поэтому я на тебя не сержусь, как не стал бы сердиться на человека, который, ничего не понимая в живописи, разругал бы мою картину, или, скажем, напиши я музыкальное сочинение, -и его раскритиковал бы человек, напрочь лишенный слуха.
Sydney Carton drank the punch at a great rate; drank it by bumpers, looking at his friend.	Сидни Картон усердно поглощал пунш; он наливал себе стакан за стаканом и пил, не сводя глаз с приятеля.
"Now you know all about it, Syd," said Mr. Stryver. "I don't care about fortune: she is a charming creature, and I have made up my mind to please myself: on the whole, I think I can afford to please myself.	- Ну вот, ты теперь все знаешь, Сид, - продолжал мистер Страйвер, - я за деньгами не гонюсь: этакое прелестное, можно сказать, создание - могу же я раз в жизни позволить себе удовольствие; в конце концов денег у меня хватает, почему же себе этого не позволить?
She will have in me a man already pretty well off, and a rapidly rising man, and a man of some distinction: it is a piece of good fortune for her, but she is worthy of good fortune.	А я для нее находка - человек я состоятельный, с положением, дела мои быстро идут в гору, для нее такой муж просто счастье, но она вполне его достойна.
Are you astonished?"	Ну, что, здорово я тебя удивил?
Carton, still drinking the punch, rejoined, "Why should I be astonished?"	- Чего мне удивляться? - ответил Каргой, прихлебывал пунш.